Соратник Наполеона, подданный Бурбонов

В БСИИ ASG хранится портрет одного из французских генералов, чья иконография наименее известна, – Габриэля Негрэ.

Габриэль Негрэ (1774-1847) был потомственным военным, его отец служил в королевской армии, и мальчик с малых лет был этаким «сыном полка», сопровождая отца в походах. Желая посвятить свою жизнь военной карьере, Негрэ очень рано стал поклонником Наполеона, увлекшись идеалами революции.

Храбрый военный, Негрэ неоднократно проявил свою доблесть во время наполеоновских войн и регулярно получал повышение в звании. В 1793 году он был уже в чине капитана и командовал собственным подразделением.

Во время планирования Наполеоном в 1812 году русской кампании, пожалованный баронским титулом, Негрэ уже имел звание бригадного генерала. В России он сражался доблестно и при Бородино (7 сентября 1812 года), где по свидетельству историков, «французская армия расшиблась о русскую», и при Тарутино (18 октября 1812 года), и на Березине (26-28 ноября 1812 года).

Негрэ пришлось участвовать и в «битве народов» под Лейпцигом (16-19 октября 1813 года). Он храбро боролся до самого Парижа (30 марта 1814 года), перейдя на сторону Бурбонов только после отречения Наполеона.

Как и многие офицеры французской армии, Негрэ примкнул к своему низверженному кумиру на время его «ста дней правления» и участвовал в битве при Ватерлоо (18 июня 1815 года).

До июльской революции 1830 года Негрэ вел себя скорее нейтрально, но после того, как монархия была реставрирована, он поддержал короля Луи-Филиппа I и ему постепенно удалось продвинуться по карьерной лестнице. Так, в конце 1839 года (Негрэ уже был в достаточно преклонном для XIX века возрасте – ему было 65 лет) дивизионный генерал артиллерии стал управлять пороховыми складами.

Имя Габриэля Негрэ высечено на северном фасаде Триумфальной арки в Париже.

Уникальный портрет Негрэ, хранящийся в Большом собрании изящных искусств ASG, являет нам образ человека, пережившего серьезную нравственную драму. Его ценность обуславливается редкостью живописных изображений этого генерала. Портрет датирован 1832 годом и был написан по случаю награждения генерала Большим крестом ордена Почетного легиона 9 января этого же года.

Французская школа XIX в.
Портрет генерала Габриэля Негрэ, 1832 г.
Холст, масло. Овал 90×70 см
БСИИ ASG, инв. №02-4224

Таким образом, генерал был запечатлен на полотне в возрасте 58 лет. Он облачен в парадный мундир, а на заднем плане мы видим артиллерийскую пушку. Важна психологическая характеристика образа генерала, которая задает общий тон портретному изображению. Негрэ явно напряжен и сосредоточен, его тревожный взгляд устремлен вдаль на поле боя. В одной руке он крепко держит перчатку и эфес шпаги, а другую сжимает в кулак. Рот генерала также крепко сжат. Все это выдает в нем человека волевого и решительного. И недаром Негрэ изображен на фоне артиллерийской пушки – орудия, с которым связана вся жизнь генерала, поскольку военным, пережившим столь крупные сражения, и командовавшим огромной армией, бывало тяжело найти себя в мирной жизни. Кроме того отношение вернувшихся к власти Бурбонов к наполеоновским генералам не только не предполагало их удаления от военной службы, а порой, как это нередко встречается в русской истории, физического устранения, но, напротив, многие из них, как и генерал Негрэ, продолжили свою карьеру в рядах французской армии.

Однако взгляд генерала невесел, он с беспокойством смотрит вдаль, в прошлое, туда, где они вместе со своим императором обрели столько триумфальных побед, достигли славы и бессмертия.

История не сохранила имени художника, известно только, что это французский мастер. В этот период самыми популярными портретистами во Франции были два художника – Франсуа Жерар (1770-1837) и Луи-Леопольд Буальи (1761-1845). Наиболее знатные, богатые, именитые заказчики шли к Жерару. Они платили за портреты все возрастающие суммы, немало способствуя популярности живописца. Люди попроще, не располагавшие большими средствами, отправлялись к портретистам типа Луи-Леопольда Буальи. Портретирование было для него хорошо налаженным производством, чем-то вроде современного фотоателье. За один-два сеанса художник заканчивал живописный портрет. Ценил он свой труд недорого: сохранилось, например, письмо, в котором Буальи просит за два портрета в рамах 216 франков. В созданных в конце XVIII – начале XIX века портретах Буальи полностью отказался от пафоса и героики. Теперь он выступает в роли внимательного физиономиста, точно фиксирующего черты лица, о чем свидетельствуют маленькие, тщательно написанные портреты, хранящиеся в Лувре, парижском Музее декоративного искусства, Музее изящных искусств Лилля.

Безусловно, больших средств у Негрэ не было, титул барона, жалованный ему, во Франции не был особенно почетен. Согласно правилам, награжденный должен сам был оплачивать все атрибуты Ордена, кроме военных, за которых платило министерство обороны. Но затраты на новый парадный мундир с золотым шитьем целиком ложились на награжденного, что составляло внушительную сумму. Да и художественный уровень портрета Негрэ значительно ниже тех, что безусловно принадлежат кисти Жерара.

Сравнение его с портретами Буальи, напротив, говорит о значительном сходстве. Известно около тысячи портретов, приписываемых кисти Буальи, настолько был популярен, востребован и плодовит этот художник.

Буальи Луи-Леопольд
Портрет офицера Рижского драгунского полка, 1815 г.
Дерево, масло. 25х18 см. Частное собрание.

Портрет офицера Рижского драгунского полка исполнен в типичной для Буальи манере, художник почти всегда делал выбор в пользу погрудного изображения модели, максимально приближенного к зрителю, на нейтральном фоне. Стоит отметить, что в 1833 году Буальи сам стал кавалером ордена Почетного легиона, это пришлось на период, когда его работы выходят из моды.

В пользу сходства данных портретов говорит стремление художника запечатлеть в парадном портрете и вещественные признаки социального статуса своего героя - не просто подробно, но любовно выписаны мельчайшие детали мундира – аксельбанты, эполеты, ордена, и его психологическую характеристику. Так, офицер драгунского полка, в 1815 году находившегося во Франции, из тех, кто мог сказать о себе словами героя Отечественной войны 1812 года Дениса Давыдова:

Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарской,
С вами век мне золотой!

А Габриэль Негрэ в 1832 году, переживший своего кумира и многие тысячи тех, с кем доблестно сражался, погружен в раздумье о тщете всего земного, в том числе и триумфальной воинской славы.

Отличий же в портретах значительно больше: это и манера письма, более пастозная в работе 1815 года и излишне зафлейцованная в портрете Негрэ, не типичен для Буальи и довольно манерный фон портрета – тяжелая пушка, лазурное небо… Хотя учитывая гигантское наследие Буальи в тысячу портретов, как подписных, так и приписываемых ему, временное расстояние между ними в 17 лет, когда ускользающая популярность художника, безусловно, подвигала его к творческим поискам, в том числе порывающих с его прежними традициями, может быть всякое.

Если портрет и не принадлежит кисти Буальи или кого-то из его окружения, то модель – Габриэль Негрэ и Луи-Леопольд Буальи – объединены своей принадлежностью к «элите живых», как называют членов ордена Почетного легиона и вполне вероятным личным знакомством.

Светлана БОРОДИНА
Алина БУЛГАКОВА
Елена ВЛАСОВА (фотографии)

Источники:
wikipedia.org
smirnova.net