Роскошь и уют старой шпалеры

В рамках подготовки каталога коллекции шпалер Большого собрания изящных искусств ASG сотрудниками Международного института антиквариата проводится большая исследовательская работа по изучению образцов настенного ковроткачества. На данный момент уже атрибутирована большая часть коллекции. Причем, удалось установить не только сюжеты шпалер, но также место и время их производства. В преддверии выхода каталога полученные результаты исследований мы изложили в статье, состоящей из двух частей. Ее первая часть посвящена фрагментам шпалер из собрания ASG и их сюжетной атрибуции на основе обнаруженных аналогов, которые не подверглись обрезке и их композиционное единство не было нарушено. Во второй части речь пойдет об определении происхождения шпалер, их принадлежности к крупным европейским мануфактурам, а так же хронологии их создания.

Коллекцию шпалер Большого собрания изящных искусств ASG можно считать одной из крупнейших в России не только среди частных, но и государственных музеев. Причину их малочисленности в нашей стране и в Европе можно объяснить рядом причин: трудоемкость производства (ткач изготавливает примерно один квадратный метр шпалеры за год), высокая стоимость (позволить себе шпалеры могли лишь обеспеченные люди), уничтожение ковров молью.

В собрании ASG хранится коллекция из более чем тридцати фламандских и французских шпалер XVI – XVIII веков. Среди них по характерным бордюрам, особенностям построения композиций, передаче деталей и цветовой палитре были выявлены изделия мастерских Обюссона, Бове, Брюсселя и Ауденарде. Разнообразна и их жанровая принадлежность: мифологические, исторические, религиозные, литературные сюжеты, сцены охоты, аллегории, тенирсы (изображения труда, отдыха и народных гуляний) и вердюры (пейзажи). Все они создавались в крупных центрах ковроткачества. Во Фландрии таковыми были – Брюссель и Ауденарде, во Франции – Обюссон и Бове. Гобеленов в собрания ASG нет, зато более половины коллекции занимают шпалеры Обюссона, что придает ей особое звучание. В отличие от гобеленов шпалеры Обюссона отличаются большей натуралистичностью и консерватизмом, который делает эти ковры созвучными изобразительному искусству еще XV – XVI веков, а также простотой, но при этом выразительностью трактовок образов с более эмоциональной и непосредственной реакцией на события, заложенные в сюжетных фабулах. Ткачи Обюссона наполняют свои работы живостью и хорошо понимают само композиционное пространство шпалер, стремясь сделать их более комфортными для использования в домашних интерьерах. И если продукция Гобеленов – это неизменная роскошь, то Обюссона – «шпалерный уют».

Атрибутационная работа со шпалерами Большого собрания изящных искусств ASG осложнена тем, что зачастую они поступают в собрание с французских аукционов без каких-либо сведений, а иногда и в виде фрагментов с утраченными частями некогда единых композиций. Данный факт значительно затрудняет интерпретацию сюжета. Обрезка шпалер, как правило, происходила из-за обветшания частей их композиций, а также несоответствия их размера тому помещению, где они должны были находиться.

Так, например, была утрачена левая часть шпалеры, созданной в Обюссоне во второй половине XVII столетия. На сохранившемся фрагменте из собрания ASG изображены два персонажа. Один похож на воина, который ведет даму. Причем оба смотрят в одну сторону, туда, где происходит некое действие.

В результате ее изучения и поиска аналогов нам удалось установить, что данная шпалера является фрагментом (правой частью) некогда единой композиции «Суд Париса» и изображает Геру и Афину, наблюдающих, как пастух Парис вручает яблоко Афродите (местонахождение утраченной левой части не известно).

Шпалера «Прощание»
Фландрия, Антверпен (?), 1660 – 1700 гг.
Поместье Вествуд Манор в Уилтшире (Англия)

Аналогичную композицию, но из трех персонажей, можно обнаружить на шпалере из поместья Вествуд Манор (Westwood Manor) в Уилтшире (Англия). Здесь она условно названа «Прощание». Согласно музейной атрибуции, на шпалере, предположительно, изображен троянский герой Эней, покидающий Дидону, чтобы по велению богов основать новое царство в италийских землях (Вергилий «Энеида», 29/19 г. до н. э.). Однако при визуальном исследовании легко убедиться в том, что в шпалере из Вествуда утрачена центральная часть с фигурой Париса, а оба оставшихся фрагмента сшиты. Таким образом, на данной шпалере возник не поддающейся интерпретации сюжет. Полностью композиция сохранилась на шпалере, проходившей на аукционе Sotheby’s в Лондоне (24 сентября 2013 г., лот 288).

Еще одним примером обрезки обюссоновской шпалеры XVIII века из собрания ASG может служить «Диана и Актеон».

Шпалера «Диана и Актеон» (фрагмент)
Франция, Обюссон, XVIII в.
Шерсть, шелк; шпалерное ткачество
246×118 см
БСИИ ASG, инв. №05-0783

Данная шпалера была приобретена на французском аукционе SVV Jean-Emmanuel Prunier Eurl как «Сцена ухаживания». Однако фрагментарность данной композиции являлась очевидной. Изображенные фигуры ранее были приняты за прекрасную даму и ее кавалера, выгуливающих собак. Жест женской фигуры, прижимающей ладонь к груди, и участливо обращенное к ней лицо ее спутника, создают впечатление куртуазной беседы.

В процессе исследования установлено, что работа эта является частью утраченной композиции «Охота Дианы и Актеона». В музее Грютхузе хранится полный вариант данной шпалеры. Он выткан в Брюгге и изображает историю Дианы и Актеона. Таким образом, аналогичную сюжетную атрибуцию может иметь и шпалера из собрания ASG, на которой утрачена сцена гибели Актеона, превращенного Дианой в оленя. Среди многих историй Актеона данной шпалере наиболее близка версия Акусилая, рассказывающая о том, что Диана превратила героя в оленя из-за его сватовства к возлюбленной Зевса Семеле.

Шпалера «Охота Дианы и Актеона» (фрагмент)
Фландрия, Брюгге, ок. 1625 г.
Шерсть, шелк. 335×492 см
Музей Грютхузе, Брюгге

Есть в Большом собрании изящных искусств ASG и фрагменты тенирсов. Шпалеры, изображающие труд и отдых сельских жителей создавались еще в период Средневековья. В XVI веке самым популярным предметом крестьянских сценок были сцены из романа «Любовь Гомбо и Масе». В последней трети XVII столетия их популярность затмили «тенирсы». Основой для содержания шпалер-тенирсов стали работы Давида Тенирса Младшего (David Teniers II, 1610 – 1690) – одного из наиболее значимых художников и граверов фламандской школы этого времени. Востребованные публикой сцены деревенской жизни и жанровые сценки были посвящены крестьянскому быту и сельским праздникам (танцы, застолья, игры). Действие происходит на свежем воздухе или, реже, в деревенском кабаке. Тенирсы посвящены повседневным работам, подчас, связанным с годовым циклом. В них нет тайн, нет символов, нуждающихся в расшифровке, художник добродушно и ярко, в идиллическом ключе, описывает простую жизнь. Костюмы, обстановка и архитектура добавляют композициям аутентичности в этнографическом отношении. Еда занимает важное место в тенирсах: овощи, фрукты, дичь и рыба представлены в изобилии.

Тенирсы в конце XVII – XVIII веках выпускались на большинстве крупных шпалерных мануфактур: в Брюсселе, Ауденарде, Турне, Бове, Обюссоне, Лилле. В частности, производство шпалеры «Ловец птиц и торговка вишней» зафиксировано в документах мастерской Виллема Верньера (Willem Werniers, ?–1738) – брюссельского ткача, переселившегося в Лилль в 1700 году. Его мастерская на двадцать четыре станка производила высококачественные стенные ковры, в том числе и тенирсы.

Шпалера «Ловец птиц и торговка вишней»
Франция, Лилль, мастерская Виллема Верньера, конец XVII – начало XVIII вв.
Шерсть, шелк, 256×265 см
30 апреля 2013 г., Лондон, аукцион Sotheby’s, лот 345

В собрании ASG находится правая часть этой знаменитой шпалеры. На ее переднем плане выткан отдыхающий ловец птиц, а рядом его инструменты и мешок. Его юный помощник подставляет свою шляпу молодой женщине для ягод, которые та взвешивает на коромысловых весах. Юбка торговки подоткнута и оставляет открытыми щиколотки, а голова покрыта чепцом. У ее ног изображена большая корзина с вишней. Главные герои расположились в тени деревьев на берегу водоема. За их спинами открывается вид на мостик, ферму и телегу, нагруженную сеном. Здесь же – два работника, занятые уборкой урожая. Левая часть композиции с изображением клетки, а также бордюр не сохранились.

Шпалера «Ловец птиц и торговка вишней» (фрагмент)
Фландрия, конец XVII в.
Шерсть, шелк; шпалерное ткачество
242×162 см
БСИИ ASG, инв. №05-0445

Интересен и фрагмент брюссельской шпалеры XVIII столетия под названием «Танец вокруг майского дерева». Праздник майского дерева был известен в большинстве европейских стран и ознаменовывал пробуждение природы. Украшенное венком дерево или высокий столб устанавливался к первому мая в деревнях и на городских площадях.

Шпалера «Танец вокруг майского дерева» (фрагмент)
Фландрия, Брюссель, XVIII в.
Шерсть, шелк; шпалерное ткачество
230×160 см
БСИИ ASG, инв. №05-4618

Здесь на переднем плане изображен мальчик верхом на белой лошади, которая пьет из водоема. Лицо мальчика обращено в сторону танцующих деревенских жителей. В левой части мужчина, приглашая женщину присоединиться к танцу, тянет ее за руку и за передник, но она отстраняется. Фрагмент самого танца мы видим в глубине композиции, а изображение майского дерева не сохранилось. Полную панараму праздника можно увидеть на шпалере из музея изобразительных искусств Сан-Франциско. Создана она была также в Брюсселе около 1720 года. Фигуры на ней исполнены по картону фламандского мастера Яна ван Орлея (1665 – 1735), а пейзаж Августина Коппена (1668 – 1740). В данном случае шпалера из Большого собрания изящных искусств ASG является левой нижней частью не сохранившейся композиции.

Шпалера «Танец вокруг майского дерева»
Фландрия, Брюссель, ок. 1720 г.
Исполнена по картонам Яна ван Орлея Младшего и Августина Коппена
Шерсть, шелк, 335×406 см
Музей изобразительных искусств, Сан-Франциско

Итак, в данной части статьи мы рассказали о четырех примечательных фрагментах шпалер из Большого собрания изящных искусств ASG. Ведется атрибуция и других образцов, а потому число это увеличится. Фрагмент шпалеры, даже будучи «выхваченным» из контекста некогда единой композиции, имеет высокую художественную ценность и является сложным обектом изучения. И в этом случае успех атрибуции зависит от качества работы по обнаружению аналогов и зрительной памяти специалиста.

Алина БУЛГАКОВА