«Коллекция маньеристов в МИА – одна из лучших среди частных собраний России…»
«О коллекции маньеристических произведений Большого собрания изящных искусств ASG и одном из самых артистичных стилей живописи редакция "Мира искусств" побеседовала с искусствоведом Михаилом Яо.
–Уважаемый Михаил Константинович, наша беседа проходит накануне 8 марта, несколько лет назад Вы уже поздравляли женщин из Выставочного центра МИА и рассказывали об эволюции женского образа в искусстве, а что, если само искусство уподобить женщине? Мне кажется, что из всех стилей женской сути более всего близок маньеризм – с его зрелищностью, манерностью, экстравагантностью, вниманием к форме, изменчивостью, заботой об идеале? И при этом он навсегда остался молодым, поскольку существовал недолго и не состарился, не выдохся, напротив, дал жизнь еще более молодому стилю – модернизму? Или это слишком дилетантский подход?
–Все абсолютно справедливо, только еще с одной поправкой: вся эта манерность, вычурность – действительно неотъемлемые черты маньеризма, но есть и другой момент. Маньеризм довольно долгое время, особенно у нас в России, недооценивался, например, Микеланджело рассматривался, прежде всего, как мастер Высокого Возрождения, а маньеризм был к нему как бы в пассивной оппозиции. В представлениях того времени маньеризм – это некий ренегат, который отказывался от высоких гуманистических идей. Сейчас я думаю, что справедливей было бы говорить несколько по-иному, во-первых, Микеланджело не только художник Высокого Возрождения, но и один из основателей направления маньеризм. То же самое можно сказать и про Леонардо да Винчи, это тоже маньеристичный художник, если вспомнить его картину «Святая Анна с Мадонной и младенцем Христом». Все считают Леонардо гениальным рисовальщиком, но посмотрите, какие здесь провалы в рисунке: толстое бедро Мадонны, например. Это ошибка или стилизация?
Маньеризм вновь открывает перед художником право свободно работать с формой, преобразовывать ее, отрывать ее от реальности и подчинять своим эстетическим представлениям.
Леонардо да Винчи
Святая Анна с Мадонной и младенцем Христом (1508-1510)
Тополь, масло, 168х112 см
Лувр
Тот же Пармиджанино, его «Мадонна с длинной шеей» - эталонный образец искусства маньеризма. Не следует думать, что он был плохой рисовальщик. Но тогда почему у его персонажей в позвоночном столбе явно несколько лишних позвонков, от чего шея непропорционально длинная? Просто вся культура Возрождения в XVI веке оказалась как бы в тупике, потому что она создавала идеальную модель и пыталась убедить зрителей в жизнеспособности этой модели. А жизнь в этот момент поворачивалась совсем по-другому: в нее пришла совершенно новая генерация людей, которые были взращены в начале XVI столетия. Они были уже гораздо более образованными, гибкими, восприимчивыми ко всему новому и необычному, хотя возможно и по-возрожденчески лицемерными.
|
|
Но есть еще один принципиальный момент: все искусство Возрождения шло под знаком высокой востребованности, все герои – были обязательно победительными, достигавшими своих целей. Уччелло, Тициан, Андреа дель Кастаньо писали персонажей, готовых к действию, хорошо устраивавшихся на земле, всегда точно знавших, чего они хотят и как этого добиться. А жизнь показала совсем другое: испанцы захватывают Рим, французский король Франциск I тоже разгуливает по Италии, начинается экономический кризис вследствие того, что страна недооценила военную и торговую активность османов.
Когда в 1453 году османы захватили Константинополь, венецианцы потирали руки, довольные, что исчез конкурент. Но с этим исчезла и база экономического благополучия всей Италии. И случилось примерно то же самое, что в России в начале XIX века: появились «лишние» люди, образованные, готовые включаться в деятельность и не находящие востребованности…
Вот эта галерея людей и была отражена художниками-маньеристами Бронзино, Пармиджанино, да и вот этим автором из Большого собрания изящных искусств ASG.
Лука Камбьязо
Мистическое обручение Святой Екатерины
Италия, XVI в.
Холст, масло, 138×108 см
БСИИ ASG, инв. №04-3845
–Это Лука Камбьязо, «генуэзский Веронезе», единственный художник в Генуе, чья слава в XVI веке вышла за пределы родного города.
–Это замечательно, генуэзская школа – это очень интересно! Венецианцев знают многие, а вот генуэзское искусство более редкое. И сама эта вещь – очень интересная! Здесь как бы звучат два автора, возможно, даже три. Лицо Мадонны, выполненное в классическом леонардовском сфумато (смягчение очертаний фигур и предметов, которое позволяет передать окутывающий их воздух – ред.), ее длинная по-пармиджаниновски шея и склоненная голова, очень интересно выполнено тело младенца, а вот манера, в которой написана его голова, очень разнится по технике исполнения с Мадонной. По уровню мастерства художника лицо Екатерины значительно уступает лику Мадонны, либо художник очень торопился.
–Камбьязо поражал всех своей способностью писать одновременно двумя руками, может, этот прием он использовал при работе над нашей картиной?
–Возможно, но какой-то диссонанс ощущается. Если посмотреть на голову младенца, мне она кажется переписанной. По ее контурам идет такой темный бордюрчик, как будто проступает старая живопись. С легкой руки Леонардо, а он был замечательный обманщик, иллюзионистические мотивы он не просто открыл, он их эффектно преподнес, тем самым помог художникам спасаться от огрехов рисунка. Достаточно было напустить сфумато, и образ окутывал флер загадочности. Единственно, это скучно и долго делать, поскольку результат достигался только лессировками. Даже самое летучее масло, а в то время использовали не льняное, а оливковое, оно все равно сохло долго, это было проблемой. Так вот, если посмотреть на лицо младенца, оно написано довольно корпусно, хотя в имитации лессировки.
В такой же технике, если пропустить несколько веков истории искусства, работал Иван Айвазовский. Он для скорости писал картины не лессировками, а корпусной живописью. В БСИИ есть несколько картин Луки Джордано, прозвище которого Фа Престо («давай быстрее»), так вот Айвазовский тоже Фа Престо.
Картина Камбьязо – не просто интересная, но и загадочная. Может, если посмотреть ее в ультрафиолетовых лучах, откроются переписанные места? Возможно, по требованию заказчика ее пришлось переписывать и лессировочный вариант сменился корпусным? При этом, посмотрите, как красиво и осязаемо выписаны тяжелые драпировки плаща Екатерины, какого они интересного тона, который пока еще мало заметен, а после расчистки картины он предстанет перед нами в своем первозданном виде.
–В этой картине совершенно маньеристические позы персонажей, Екатерина в каком-то промежуточном положении – то ли коленопреклоненная, то ли полуприсевшая на пятки, у нее нет живота, начала бедер, какой-то провал под платьем.
–Поза, по канонам маньеризма, S-образная. Возрожденческая композиция – это ордерная система: колонна и балка, которые обеспечивают тектонизм, устойчивость. И вторая, пришедшая из Китая, S-образная кабриоль, где несомая и несущая части объединены. Композиция Возрождения – это статика, античность убивала своих героев, заставляя их быть незыблемыми. А, казалось бы, пугающееся действительности средневековье основным композиционным принципом делает движение.
–Можно сказать, что маньеризм возникает как кризис идентичности человека?
–Ренессансной идентичности, да, безусловно.
–А почему это случилось в Италии? Потеря былого могущества? Утрата лидирующих позиций в искусстве?
–Конечно! Все их плюсы оказались минусами. Разрозненные города-государства, которые позволяли, минуя все государственные институции, заниматься прямой торговлей, привез, например, кедр из Ливана или шелк из Китая, и тут же в порту все продал без ввозной пошлины, «растаможивания» и т.д., единственное, городу заплатил, церкви пожертвовал и тут же поехал назад. Отсюда быстрая оборачиваемость капитала, рост прибылей. И вот эта прекрасная жизнь закончилась приходом османов, их государственный флот перерезал все торговые пути. Все, торговать нечем…
–А привычка к роскоши осталась…
–Да. До этой поры объединяться не было потребности, живи себе в Сиене, Пизе или Лукке спокойно до той поры, пока не потребуется объединиться против какой-нибудь Венеции, да и то дело ограничивалось сбором денег для наемников, а потом все возвращалось на круги своя. И вот закрылись торговые пути, географические открытия привели к падению цен на многие товары.
–Камбьязо расписывал дворец генуэзских князей Дориа, а эта семья осталась в истории из-за того, что не дала денег Колумбу на его экспедицию.
–Вот-вот, благодаря самодовольству элиты Италия очень многое прозевала…
–Почему так долго маньеризм оставался непризнанным теорией и историей искусства? Еще в XIX веке Вёльфлин подверг его жесткой критике, что в творчестве Микеланджело видели только формальную сторону, что искусство перестало быть народным и т.д.
–Но ведь именно маньеризм открывает индивидуальность изображаемого человека! Именно он утверждает право художника общаться со зрителем, даже шутить с ним, как это делает Пармиджанино, в картине которого персонаж делает приглашающий жест. Маньеризм открыт к эксперименту, что стоит один только Арчимбольдо с его портретами из овощей, фруктов и цветов. Это не просто шутка, это скорее ироническая метафора Возрождения, озабоченного поисками идеальной модели. Так вот вам такая модель! Главное в маньеризме – модель, которая живет абсолютно в своей атмосфере.
Джузеппе Арчимбольдо
Корзина с фруктами
В перевёрнутом виде картина представляет собой портрет
Масло на деревянной панели (около 1590)
Барокко полностью разрушит хрустальный мир Возрождения, а маньеризм по-своему интерпретирует его тонкости, нюансы и эстетизм.
–Все очень современно звучит, когда мы говорим об эстетике маньеризма.
–Он очень современен. И, в контексте 8 Марта, он открывает личность женщины. Без маньеристических персонажей не будет и Артемизии Джентилески, хронологически она – не первая женщина-художник, но первая, кто не подражает мужчинам, а отстаивает женское начало. Основа мужчины – это прямолинейная ордерная конструкция. А криволинейная кабриоль – формула маньеризма – для меня и образец женственности. Идеология маньеризма – текучесть, изощренность, изысканность как внешняя сторона, а сущность его – в призыве преобразовывать мир, не приукрашивать его, а улучшать. Художника Возрождения заботит перспектива, он может откровенно лгать, живописуя некий город, где все хорошо, в центре его храм, где Христос раздает ключи… Маньеризм – это женская реакция на мужское Возрождение.
–Историки искусства и философы XX века, разводя Возрождение и маньеризм, говорят, что первое занимало божественное в человеке, а второй – сатанинское. В человеке есть и то, и другое начало, побеждает Бог – воцаряются мир и красота, Сатана – хаос и безобразие… Гипертрофированно это выражено у Босха, а большинство маньеристов дозированно выражают возможность победы зла, это не беспросветная мгла, а скорее сумерки.
–Это очень точное утверждение, Ренессанс – это искусство раннего утра, Высокое Возрождение – три часа пополудни, маньеризм – это промежуток между шестью и девятью вечера. Я даже хочу в Казанском университете одно заседание литературно-художественного салона посвятить теме «Реальность – кривое зеркало абсурда», обсудить двойственность мира, которая выражена в творчестве Гоголя, Булгакова, Федора Соллогуба, Вениамина Ерофеева. В изобразительном искусстве – это Павел Федотов, совершенно не понятый художник. Во-первых, он один из первых российских художников-эстетов, его отнюдь не занимают социальные темы, это вешняя оболочка. Во-вторых, у него преобладает мотив жизнеутверждения при кажущейся тоске, в этом-то и дуализм, реальность как парадокс абсурда.
–Возвращаясь к теме, маньеристы оказались такими чуткими, что первыми уловили новые веяния времени, или им заказывали такие картины, и они подчинились спросу, поскольку нужно было на что-то жить?
–Пришел новый заказчик. И сами они были продуктами этого времени. Сверхгерои уже никому не были нужны, от них устали. А художественный язык маньеризма очень привлекателен, поэтому Пармиджанино, неоднократно мной сегодня упомянутый, - это маленький Микеланджело нового века. Самый яркий маньерист – это Эль Греко, вот где масштабность и ни грана манерности. А у нас как-то подзадержалось отношение к нему как к чему-то не достаточно самостоятельному.
Возможно, потому, что Возрождение очень легко воспринимается тоталитарной системой, есть герой как общественный идеал, его легко использовать в идеологической обработке масс, нужно верить в него и подражать. А маньеризм – крах этой модели.
–Он пессимистичен?
–Он артистичен, я бы так определил. Ему не столько важен результат, как Возрождению, как то, каким способом он будет достигнут. В этом еще один момент родства с женским началом. Он гибок, не дидактичен, не морализирует, а констатирует изменчивость и принимает любую реальность. Главное для художника – не объем рассказанного, а объем понятого зрителем из его художественного сообщения. Оно очень доверчиво, его не интересует масштаб.
–Маньеризму мы обязаны и появлением теории искусства, основоположником которой является маньерист Паоло Ломаццо, чем это вызвано?
–Художники этого времени – интеллектуалы, они переписали язык Ренессанса, создав ему новую грамматику. Ничто не было отброшено, просто интерпретировано под изменившиеся условия. На современном научном языке это было бы названо компаративистским подходом, никаких «долой!», а доказательное приятие или неприятие, но уважительное.
–В БСИИ ASG собрана, на мой взгляд, очень хорошая коллекция маньеристов: Тозини, Камбьязо, Строцци, последователи Пармиджанино, Ломаццо, это только часть. Как бы Вы ее оценили как искусствовед?
–В БСИИ много превосходных коллекций: замечательная фламандская школа, голландская, еще более значимая по качеству и объему французская. И маньеристическая коллекция, безусловно, лучшая из российских частных собраний, со временем должна составить целый зал, где можно будет знакомиться с разными школами этого исторически не долгого, но такого значимого стиля искусства.
Светлана БОРОДИНА
Елена ВЛАСОВА (фотографии)
Фотогалерея
-
Строцци, Бернардо, мастерская. Святой Франциск Ассизский
-
Ломаццо, Джованни Паоло, круг(?). Распятие
-
Бароччи, Федерико, последователь. Христос в терновом венце
-
Пармиджанино, Франческо, последователь. Мистическое обручение святой Екатерины
-
Коссали, Грацио и мастерская. Дева Мария Розария прославляет победителей в битве при Лепанто
-
Варотари, Алессандро. Адам и Ева
-
Вага, Перино дель, круг. Сотворение Адама