Массимо Пулини: «Меня потрясла ваша коллекция итальянцев»

Знакомство редакции журнала «Мир искусств» с Массимо Пулини началось с атрибуции работы Джованни Джакомо Сементи «Сусанна и старцы» из Большого собрания изящных искусств ASG. Массимо Пулини – историк искусств, художник, преподаватель высших учебных заведений Болоньи и Рима, исследователь живописи старых мастеров, специалист в сфере атрибуции и экспертизы произведений искусства, сотрудничающий с такими знаменитыми аукционами, как Кристис, Сотбис, Доротеум. Он широко известен в Европе как крупный эксперт в области итальянской живописи XVII века.

– Синьор Пулини, благодарим Вас за согласие дать интервью и за высокую оценку нашего собрания. Для нас большой честью является то, что Вы анализируете наши произведения живописи в своих статьях, а значит популяризируете их. Примите слова благодарности за сотрудничество с нашим институтом.

М. Пулини: Я также рад встречи с вами. Для меня это большая честь. Я готов ответить на ваши вопросы.

– Синьор Пулини, какое учебное заведение Вы окончили?

М.П.: В 1981 году я закончил Академию искусств в Болонье. Сразу после окончания учёбы я начал преподавать в данной Академии. В этом году я приступил к работе в Римском университете Ла Сапиенца. В Болонье я преподаю живопись молодым художникам, в Риме веду курс по истории искусств и арт-менеджменту.

– Какие детские впечатления сложились у Вас о музее после его первого посещения, и что это был за музей?

М.П.: Это была Национальная пинакотека Болоньи. Я не помню, сколько мне было лет, кажется 12. Я с детства любил историю. В моей собственной живописи всегда отражается эта любовь к истории и культуре. В картинах я пытаюсь создать тот мостик, который соединяет прошлое с настоящим. Я помню, как я в первый раз увидел огромные полотна Гвидо Рени и Гверчино. Они произвели на меня большое впечатление.

– Вы занимаетесь искусством старых мастеров Италии. Когда Вы осознали свое пристрастие именно к этому периоду, с чем это связано, как Вы думаете?

М.П.: Для меня все произведения старых мастеров обладают важным символическим значением. Та идея, что каждое их творение наделено глубоким символизмом и передаёт зрителю закодированное послание, для меня наиболее привлекательна в искусстве старых мастеров.

– Расскажите о самых интересных проектах, которыми Вы сейчас занимаетесь и планах на будущее?

М.П.: Я веду две параллельные жизни: я художник и преподаватель истории искусств. В качестве художника я участвую в различных европейских и международных выставках. Многие из моих работ получили высокую оценку в Ватикане. В качестве историка искусств я опубликовал много книг и монографий по творчеству художников, работавших в области Эмилия-Романья (север Италии).

Недавно я был приглашён в Мадрид, где я атрибутировал картину Караваджо. Во время этой работы по атрибуции я открыл имя ранее не известного караваджиста Бартоломео Мендосси (до недавнего времени художник был известен под именем «Мастер Фомы неверующего». – А.Б.). Картины этого живописца были известны, но оставалось тайной имя их автора. Мендосси был учеником Караваджо. И в будущем я хочу глубже изучить его творчество.

– Италия – страна художественных традиций высочайшего уровня, наблюдается ли сегодня большой интерес в обществе к изобразительному искусству, есть собиратели и ценители?

М.П.: Это очень хороший вопрос. Италия и искусство неразделимы. ДНК каждого итальянца пронизано искусством. Искусство и культура играют очень важную роль в жизни общества. Во времена старых мастеров именно художники задавали вектор развития духовной и светской жизни государства. В настоящее время визуальные виды искусства, медиа и кинематограф в Италии взяли на себя ту ведущую роль, которую когда-то играла живопись. Визуальное искусство сегодня имеет большое философское значение. На первый взгляд это может показаться упадком, но именно данные виды искусства заставляют трудиться те участки мозга, которые отвечают за мыслительные процессы.

– Крупные частные коллекции могут быть выставлены для всеобщего обозрения, владельцы картин участвуют в выставках или предпочитают наслаждаться произведениями в одиночку?

М.П.: Несомненно, в Италии много меценатов, которые коллекционируют изобразительное искусство. Их коллекции открыты. Но в то же время есть и собиратели, которые предпочитают любоваться произведениями в одиночестве. Но я всегда считал и считаю, что, обладая картиной, мы не являемся её владельцем, мы являемся её хранителем. И мы обязательно должны делиться радостью этого обладания с другими людьми.

– Как Вы оцениваете коллекции западноевропейских, в частности итальянских, мастеров в российских музеях?

М.П.: Фонды российских музеев с живописью старых мастеров огромны. Объем этих фондов отражает тесную связь русской и итальянской культур. Итальянские исследователи хорошо знакомы с коллекциями музеев Москвы и Санкт-Петербурга. Но есть в России и множество собраний, о которых мои коллеги из Италии не имеют представления.

– Вы успели познакомиться с коллекциями Большого собрания изящных искусств ASG? Как оцениваете собрание старых мастеров?

М.П.: Меня потрясла ваша коллекция итальянцев. И я позволил себе атрибутировать несколько ваших полотен. Я сделал это ни в коем случае не из критических соображений, а чтобы поделиться с вами своим мнением и опытом. Некоторые произведения привлекли моё внимание особо, т.к. они исполнены теми художниками, творчество которых я исследовал – Маттео Понцоне (1583 – 1663), Пьетро Риччи (1606 – 1675), Франческо Стринга (1578 – 1615). С моей точки зрения, картины этих художников из вашего собрания вносят большой вклад в изучение их творческого пути. Они привносят момент новизны и открытия, т.к. многие из них не известны итальянским искусствоведам.

– Как Вы заинтересовались творчеством итальянского живописца XVII века Джованни Джакомо Сементи (1580 – 1636)? В России имя этого живописца малоизвестно. Расскажите о его творчестве и Ваших научных публикациях о нём.

М.П.: Когда я изучал художников из мастерской Гвидо Рени, моё внимание особо привлёк именно этот живописец. У Рени была большая мастерская, очень много учеников. Для себя я выделил трёх, на мой взгляд, наиболее талантливых – Симоне Кантарини (1612 – 1648), Джованни Франческо Джесси (1588 – 1649) и Джованни Джакомо Сементи. Джесси, Сементи и Джованни Андреа Сирани (1610 – 1670) были правой рукой Гвидо Рени, все ответственные работы выполняли именно они. Я подробно изучил картины Сементи, созданные до и после его работы в мастерской Рени. Сравнив два эти периода, можно увидеть, насколько поменялся его стиль, насколько он приблизился к манере великого учителя

Картина Сементи «Сусанна и старца» из вашего собрания очень важна при изучении эволюции его творчества. По ней можно судить, какова была манера и уровень мастерства Сементи в самом начале сотрудничества с Гвидо Рени. В этой картине мы одновременно видим и самостоятельный почерк Сементи, и в то же время - стиль Рени. Таким образом, эта картина художника находится на распутье – Сементи ищет себя. Поиски художником себя это всегда очень интересно.

– В 2013 году Большое собрание изящных искусств ASG пополнилось произведением «Сусанна и старцы», которое первоначально было атрибутировано мастерской Сементи. В 2017 году мы провели реставрацию данного полотна и, на основании высокого уровня живописи, пришли к выводу, что это работа самого художника. В вашей монографии о художнике Вы приводите картину «Сусанна и старцы» из нашего собрания и также называете её работой Сементи. На основании чего Вы атрибутировали данное произведение ранней работой самого художника, а не его мастерской? И была ли собственная мастерская у Сементи?

М.П.: Как я уже сказал, эта картина Сементи находится на распутье двух живописных манер – непосредственно самого художника и Гвидо Рени. И я думаю, что тот французский эксперт, который делал первоначальную атрибуцию, очень верно уловил двойственную природу этого произведения. Именно поэтому помимо Сементи в атрибуции, он упоминает ещё и мастерскую, как бы делая акцент на том, что в её создании участвовал не один художник. Но я думаю, что её написал именно Сементи.

В 1626 году Сементи открыл собственную мастерскую. Мастерская существовала в Риме на протяжении 10 лет. Несмотря на то, что мастерская Сементи была независимой, она всё равно продолжала сотрудничество с Гвидо Рени. Подмастерья Сементи получали деньги за работу в мастерской Рени. Например, Симоне Кантарини со временем порвал связи со своим учителем. Сементи же ,напротив, был близок с Рени до конца своих дней.

– Насколько популярно искусство Джованни Джакомо Сементи в Италии сегодня? В каких музеях и базиликах находятся его картины?

М.П.: Вся жизнь Сементи неразрывно связана с Гвидо Рени. В данном случае учителя можно сравнить с солнцем, которое отбрасывает тень на творчество своего ученика. Но благодаря последним исследованиям, в том числе и моим, Сементи всё ярче предстаёт перед нами как сильная индивидуальность. Его работы находятся в Национальной пинакотеке Болоньи, в галерее Сабауда в Турине (художник много работал по заказам Савойских герцогов), в церквях Рима, Лацио и Кампаньи-ди-Рома.

– Скажите, какое место сегодня, на Ваш взгляд, этот художник занимает в истории западноевропейского искусства, и какие картины в его творчестве можно назвать знаковыми?

М.П.: В коммуне Медичина в церкви ди Сан Маманте есть великолепная работа Сементи «Смерть Иосифа Обручника». Самой популярной картиной мастера на сегодняшний день является «Мученичество святой Евгении» из Национальной пинакотеки Болоньи.

Я очень люблю атрибутированную мной картину Сементи «Христос, исцеляющий больных», автором которой прежде считался Караваджо. В плане эмоциональной выразительности образов особо удалось живописцу полотно «Отречение апостола Петра» (Коллекция Луиджи Коеллике, Милан). Это произведение написано Сементи ещё до начала его сотрудничества с мастерской Гвидо Рени. Это квинтэссенция его собственного стиля. Хотя в ней и присутствует влияние Караваджо. Мне очень важно подчеркнуть, что индивидуальность Сементи, как ни удивительно это звучит, много потеряла после того, как он начал работать с Гвидо Рени.

Ещё одно знаковое произведение художника «Мученичество святой Урсулы» ранее было отнесено к работам Гвидо Рени. Но сегодня справедливость восторжествовала, и мы знаем, что это ранняя работа Сементи.

Кроме этого я хочу вам показать удивительное по красоте произведение мастера «Агарь и ангел», которое находится в частном собрании Модены. Художник тщательно прорабатывает складки одежд персонажей и использует восхитительные цвета.

– В третий номер Вестника «Мир искусств» Вы обещали написать статью про итальянского живописца Стефано Мария Леньяни (1661 – 1713) с искусствоведческим анализом произведения «Мадонна с младенцем» из Большого собрания изящных искусств ASG, которое на данный момент атрибцтировано Игнацем Штерном (1679/1680 – 1748). Расскажите про творчество Леньяни. На основании чего Вы утверждаете, что полотно «Мадонна с младенцем» из собрания ASG исполнено Леньяни, а не Штерном?

М.П.: Я на протяжении долго времени занимаюсь изучением творчества Стефано Мария Леньяни. Недавно опубликовал по нему статью. Когда я увидел полотно «Мадонна с младенцем» из вашего собрания, я сразу же узнал его руку, его стиль. Игнац Штерн по происхождению австриец, Леньяни родом из Ломбардии. Территориальное происхождение художника имеет огромное значение при атрибуции. Мадонну, написанную итальянским художником, не спутать ни с кем. В статье для вашего вестника, над которой я уже работаю, я приведу Мадонн, исполненных Штерном. Это совершенно иная манера. В статье я постараюсь четко объяснить разницу между живописным стилем Штерна и Леньяни. Помимо этого, я включу в статью авторскую реплику вашей композиции Леньяни. Она также находится в частном собрании, но ваша работа лучше.

– Совсем недавно Вы атрибутировали работу Караваджо и открыли имя его ранее неизвестного ученика. В нынешнем году художественный мир потрясали сенсации – найдены не известный до того Рембрандт, Боттичелли. Сейчас Сотбис снял множество лотов, опасаясь подделки. Как Вы считаете, насколько сегодня вероятно обнаружение неизвестных шедевров гениев прошлого?

М.П.: В этом и заключается мистика искусства. В Италии до периода Сеттеченто художники практически не подписывали свои произведения. Это было не принято. Значение имела не подпись, не она была гарантом авторства, а индивидуальный стиль. Традиция подписывать произведения пришла из Франции после событий Великой французской революции. Итальянские живописцы, вслед за французскими, отходят от религиозной живописи в сторону гражданской, светской. Италия постепенно теряет свои ведущие позиции в искусстве, уступая их Франции. В результате отсутствия подписи имена художников забывались и постепенно стирались из памяти человечества. Но сегодня они вновь возвращаются к жизни. Наступает время больших открытий и славных имён.

В результате наполеоновских войн многие итальянские музеи были разграблены. Картины итальянцев покинули свою родину. Огромное количество этих работ с утраченной атрибуцией сегодня по-прежнему находится за пределами Италии в государственных музеях и частных собраниях. Они ждут своего часа.

– Приглашают ли Вас для экспертизы и оценки аукционных лотов?

М.П.: Да, меня часто приглашают. Я провожу консультации. Но мой принцип – никакой коммерции! Я сотрудничаю с аукционами Кристис, Сотбис, Доротеум. Когда картина проходит предаукционную подготовку ко мне обращаются за помощью, но в самих продажах я никогда не участвую.

– Согласны ли Вы с тем, что компетентность экспертов аукционных домов и искусствоведов в музеях различается по уровню?

М.П.: История искусств столь обширна, что никто не может знать абсолютно всё. Ошибки случаются у всех. Работа аукционных экспертов, сотрудничающих с крупными торговыми домами, очень сложна. Каждый аукционный дом привлекает большое количество экспертов-консультантов внешних и внутренних. К их услугам прибегают в том случае, когда возникают спорные вопросы. Я знаком с многими крупными экспертами аукционных домов, но и они часто ошибаются, что вполне естественно.

– Сколько у Вас уже атрибуций на сегодняшний день?

М.П.: Очень много! Сотни! Я их не считаю, для меня это не бухгалтерия (смеётся).

– Какой период, страна или имя художника для Вас являются любимыми?

М.П.: У меня три любимых художника. Первый – Симоне Кантарини – ученик Гвидо Рени, ставший впоследствии его врагом. Он прожил короткую жизнь, но успел создать много выдающихся произведений. Второй – Гверчино, третий – Гвидо Каньяччи (1601 – 1663). Все они - мои земляки, работавшие в Марке и Эмилия-Романье. Среди иностранных художников я больше всего ценю Веласкеса. Я люблю и русских живописцев, в частности Генриха Семирадского (1843 – 1902). Это большой русский мастер, работавший в Риме. Искусство объединяет!

Алина Булгакова