Слово, образ, полотно – поиск сути, обретение смысла

Слово издревле считалось одним из самых действенных факторов влияния на человека. Слово судьбоносно, оно способно убивать и воскрешать, делать счастливым и ввергать в пучину отчаяния. В литературном искусстве слова порождают множество фантазий, ассоциаций и образов. При этом художественный образ - явление куда более широкое и информационно насыщенное. Образ, как и человек, неповторим и многозначен. В литературе и живописи образы тесно взаимосвязаны между собой, поскольку слово может способствовать созданию художественного образа, а образ, в свою очередь, послужить толчком к написанию живописного произведения. Отталкиваясь от одной и той же литературной основы, художники создают подчас совершенно различные образы, что зависит от их индивидуальности, школы, временного контекста.

Интересно проследить «цепочку» возникновения образа поруганного Христа и его живописного воплощения в работе неизвестного фламандского мастера XVII в. из Большого собрания изящных искусств ASG. Источником создания данного иконографического образа Христа явились слова римского перфекта Иудеи Понтия Пилата «Се человек» (лат. «Ecce Homo»), которые наглядно ознаменовали переход от конкретных слов о «человеке» к образу человека страдающего, а уже затем и к образу, воссозданному художником.

Фламандская школа XVII в. «Се человек»
Холст, масло. 46,5×38,5 см БСИИ ASG № 04-0962

Слова «Се человек» были произнесены Пилатом после демонстрации измученного Иисуса Христа народу Иерусалима. Желая пробудить в людях сострадание, Пилат указывает на Христа, одетого в багряницу и терновый венец: «Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: «се, Человек!» Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: «распни, распни Его!» Пилат говорит им: «возьмите Его вы, и распните; ибо я не нахожу в Нем вины» (Ин., гл. 19, ст. 5).

До эпохи Ренессанса европейские живописцы редко обращались к данному сюжету, а впоследствии возникли два основных иконографических образа поругания Христа. Первый, помимо самого Иисуса, включал множество персонажей (стражники, первосвященники, народ), второй – являл изображение Христа в виде молитвенного образа. Одним из наиболее ранних и эмоционально воздействующих на зрителя является образ Христа кисти итальянского мастера XV в. Антонелло да Мессина (ок. 1429/1431 – 1479). Художник создал погрудное изображение Христа в терновом венце и с бечевой на шее. Из глаз его текут слезы, а взгляд обращен на зрителя. В данном случае образ словно призывает зрителей к состраданию и милосердию к участи страждущего.

Антонелло да Мессина «Се человек»
Италия, 1473 г. Городской музей, Пьяченца

Образцом многофигурной композиции, написанной на данный сюжет, может служить работа фламандского художника Квентина Массейса (1465/1466 – 1530). Здесь рядом с Христом, чей гармоничный образ разительно диссонирует с уродством окружающих его людей, мы видим Понтия Пилата и злорадствующих стражников.

Квентин Массейс «Се человек» Фландрия, 1526 г. Дворец дожей, Венеция

Картина из Большого собрания изящных искусств ASG является своего рода «промежуточным вариантом» между многофигурным решением композиции и изображением одного Христа. Наверняка, мастер, создавший ее, был знаком с творением выдающегося фламандца XVII в. Питера Пауля Рубенса (1577 – 1640), который изобразил в центре холста Иисуса, слева – Пилата, а справа – стражника.

Питер Пауль Рубенс «Се человек»
Фландрия, ок. 1612 г. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

Однако, неизвестный мастер из БСИИ не повторяет образы Рубенса, а находит свое решение. Христос также изображен в центре, его руки связаны, в них он держит ветку, символизирующую царский скипетр. На голове – терновый венец, оставляющей на коже кровавые следы. Выражение лица Христа спокойно и безмятежно, а глаза опущены вниз. Справа мы видим стражника в доспехах. Его лицо не уродливо, как на полотне Рубенса. Он с интересом заглядывает в лицо Иисуса. А слева – Понтий Пилат в одеждах европейского монарха. Он смотрит на зрителей, призывая их к состраданию, а рука его делает указующий жест, символизирующий сказанные им слова.

Сегодня слова «Се человек» стали крылатыми и употребляются в отношении достойного сострадания человека. Они подчеркивают факт изначального равенства всех людей. Данная работа, построенная на триединстве слова, художественного образа и сюжета, призывает помнить о важности видеть в человеке человеческое, а уже потом социальные и прочие статусы.

Еще одним живописным примером, в котором слово не просто материализовалось в образе, а буквально получило осязаемые формы, является произведение французской школы XVIII в. с говорящим названием «И слово стало плотью».

Французская школа XVIII в. «И слово стало плотью»
Холст, масло. 268×190 см БСИИ ASG № 05-2370

В данном случае стимулом к созданию полотна явились слова, ставшие прологом к Евангелию от Иоанна – «Et Verbum Caro Factum Est». Они олицетворяли воплощение Единородного Сына Божьего. Божественное Слово (Логос) извещало о принятии Им человеческого естества: «И Слово стало плотью, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Ин., 1:14).

В центре полотна из собрания ASG мы видим фигуру Христа в полный рост. Формат холста (268×190 см) позволил создать образ, впечатляющий свои масштабом и мощью. Вверху по углам изображены ангелы, держащие картуш с начертанными на нем словами, давшими название композиции. Множество головок ангелов образуют золотистый, сияющий нимб над головой Христа. Иисус, опустив веки и разведя в стороны руки, словно концентрируется на собственных ощущениях и переживает свое воплощение и чудо телесного рождения из слова Божьего.

В изобразительном искусстве Европы еще со времен Средневековья отдельные слова, фразы или какие-либо крылатые выражения часто порождали живописные или скульптурные творения. Данное наблюдение более применительно к религиозному искусству, чем к мифологическому, поскольку именно здесь слова имели сакральный смысл. Кроме того, необученным грамоте европейцам, в частности простым крестьянам, отличающимся высокой набожностью, воспринять визуальный образ было куда легче, чем вербальную информацию о нем.

Алина БУЛГАКОВА