Задумчиво утонченная живопись Абрахама ван Бейерена

Недооцененный при жизни и прочно забытый после смерти на целых три столетия Абрахам ван Бейерен по уровню своего таланта не уступал своим знаменитым современникам – Вильяму Хеде, Питеру Класу и Виллему Кальфу. Кроме того этот мастер был талантливым маринистом, он создал новый тип картины, в которой пейзаж - море, освещенное последними закатными лучами, свежий ветер, надувающий паруса припозднившихся рыбачьих лодок - сочетается с натюрмортом, изображающим богатый улов рыбы, крабов и других даров моря, сложенных на берегу. Именно такой работой располагает Большое собрание изящных искусств ASG.

Абрахам ван Бейерен (Abraham van Bejeren) родился в 1620/1621 году в Гааге, между 1638 и 1661 годами несколько раз местом проживания избирал Лейден, в 1640 году записан в гильдию св. Луки в родной Гааге, в 1656 году упоминается там же как основатель нового объединения художников, в 1657—1661 годах живет в Дельфте, в 1672 году — в Амстердаме, в 1674 году числится в списках гильдии в Алькмаре. В источниках XIX века датой его кончины определяется время после 1674 года, современные биографы Бейерена уверены, что он жил до 1690 года.

В истории голландского натюрморта мы не найдем имени, которое бы всецело олицетворяло специфику жанра как способа отражения внешнего мира. Каждый мастер, а их сотни и сотни, избирал своим предметом отдельные аспекты материальной стороны бытия. Одних, как Вильяма Класса Хеду, интересовала передача с помощью света текстуры предмета, Ян Давидс де Хем приглашал нас полюбоваться красочностью и совершенством мира растений, Виллем Кальф и Абрахам ван Бейерен больше раскрывали строение живой ткани.

Искусство передавать предметы таким образом, чтобы вся полнота и осязаемость их реальных качеств сохранялась незыблемой, а элементы случайности служили лишь дополнением к ней — вот черты, которые были манифестированы голландским натюрмортом; они же объясняют, почему этот жанр не теряет своего значения вплоть до наших дней. Национальный характер голландцев: довольство жизнью, умение радоваться простым вещам после тяжкой и длительной борьбы – с морем за землю, с Испанией за независимость – обеспечили особый подход к изображению реальности. В удивительном по тонкости балансе действительности и ее художественного воплощения мы видим уверенную связь человека со своим природным или предметным окружением, и одновременно нам так вкусно передают полноценное сиюминутное ощущение окружающей жизни, что исключительно интересным предметом становится не только серебряная утварь или ковровая скатерть, но и головка лука рядом с ржавой селедкой.

Предтечей голландского натюрморта была старонидерландская живопись. На картинах религиозного содержания XV века в Нидерландах, особенно в сценах тайной вечери, благовещения, святого семейства и других, мы находим изображение отдельных совершенно бытовых вещей, находящихся на положенных им местах - хозяйственные книги на полке, кувшин для умывания на столе перед зеркалом, дельфтская ваза как украшение на низком шкафчике, ковер на полу, молельный столик с маркетри и т.п. Эти кувшины, котелки, стеклянные и металлические сосуды, вазочка с цветами, подсвечник с огарком свечи, миски и плошки неизменно являются принадлежностью каждой жилой комнаты, даже если обитателями ее являются Дева Мария, Иосиф или Святая Анна. На портретах в руках изображенных лиц мы всегда видим отчетливо выписанные цветы, кольца и книги, в сценах тайной вечери — расставленные на столе тарелки, стаканы и кушанья, в изображениях святых — толстые тома рукописей, с трудом и заботой исполненные безвестными любителями письменности, в руках младенца Иисуса на руках у матери цветы, игрушку или фрукт.

Развитие жанровой живописи в XVI веке, связанное с интенсивным подъемом буржуазии, выразившееся в мощном приливе любви к жизни, в ощущении полноты и радости существования, ведет к новому пониманию жизни вещей. Движение, массы, борьба не как эпизод, а непрерывный процесс — вот что становится содержанием живописи. Один из самых замечательных голландских натюрмортистов — Абрахам Бейерен – и был главным представителем этого направления.

Бейерен - уроженец Гааги - только часть своей жизни провел на родине. Мы постоянно встречаем его скитающимся по разным городам Голландии, то в Лейдене и Гааге, то в Дельфте, Амстердаме и Алькмаре, вечно нуждающимся в деньгах и гонимым судьбой в лице кредиторов. Не понятно, почему такой тонкий мастер в стране, где сотни посредственных ремесленников находили своим произведениям сбыт, не был признан современниками и ушел в полном забвении.

Известны случаи, когда Бейерен расплачивался картинами за предметы одежды, оценивая их от 6 до 22 гульденов за штуку (для сравнения, когда тюльпановая лихорадка миновала, и луковица растения стала стоить в 100 раз меньше, ее цена составляла 50 гульденов). Остро нуждаясь в деньгах, Бейерен в 1639 году попытался продать 54 свои картины, спрос нашли только десять, что принесло 153,80 гульдена. Через год после его смерти 99 картин были проданы в среднем по 4,70 гульденов каждая…

Имя Бейерена было забыто на целых три столетия. Немногим картинам в публичных коллекциях, которые содержат его монограмму, дали другие имена, например, Адриана ван Борссума, Антони ван Беккмана.

Ван Бейерен подписывал свои полотна монограммой и никогда не добавлял дату. Это затрудняет установление хронологии его произведений. Такая подпись художника воспроизведена в каталоге собрания картин, рисунков и пастелей из Маурицхёйса (1914).

Колористическое направление искусства в 1860-1870-тых годах постепенно снова привлекло внимание к ван Бейерену, и произведения мастера стали ценными украшениями европейских музеев. Именно художники первыми оценили его натюрморты и начали их коллекционировать.

Ван Бейерен родился в семье гутника (стекольщика) Хендрика Гиллиса ван Бейерена, учился у пейзажиста Таймана Аренца Крахта. В 1639 году он жил в Лейдене, где женился на Эмерентии Стерке. После смерти жены, от которой у него было три дочери, он снова женился в 1647 году на Анне ван ден Квеборн, дочери художника и гравера Криспина ван ден Квеборна, племянницы мастера «рыбных» натюрмортов Питера де Пюттера.

Пюттер был на 20 лет старше своего зятя, поэтому не исключено, что ван Бейерен стал его учеником, тем более, что в их работах наблюдаются определенные сходства.

Именно в 1640-х годах в творчестве Бейерена, где преобладали морские пейзажи, начинают появляться натюрморты.

Ведущая картина такого рода в Берлинской галерее имеет дату 1655 год.

В 1650-х и 1660-х годах художник сосредоточился на эффектных натюрмортах с прекрасным серебром, китайским фарфором, стеклом и множеством фруктов. Он также написал ряд натюрмортов с цветами.

Его эффектные натюрморты считаются непревзойденными образцами этого жанра с необычной свободной техникой их написания. Обычно иллюзия аутентичности сохраняется в них до мельчайших деталей, но ван Бейерен работал кистью очень энергично, если не сказать грубо, а это значит, что его эффектные натюрморты лучше всего рассматривать на расстоянии. В натюрморте «Серебряный винный кувшин, ветчина и фрукты» он изобразил себя на блестящем винном кувшине, в шляпе и за мольбертом.

Художник идет не только дальше своего учителя в натюрмортах с дарами моря, но и в остальных видах натюрморта может сравниться с де Хемом и Кальфом. Рыб своих Бейерен пишет обычно на сероватом или коричневом фоне, передавая влажную ткань мягкими красноватыми красками, любуясь гибкостью их тела и скользкой поверхностью их чешуи. Картины такого рода написаны им между 1636 и 1666 гг., но большинство - в 1650-х гг. Эрмитаж обладает двумя, правда, не лучшими, но характерными образцами, по-видимому, относящимися к периоду расцвета. Первая из них „Рыбы на берегу" написана на фоне морского берега в бледных серо-розовых тонах, вторая „Рыбы в корзине" — на фоне стены в более ярком коричневом тоне.

Значительно интересней третья подписная картина „Морской улов". На скалистом берегу из корзины на землю свалена обильная морская добыча. В центре выделяется большая зеленоватая рыба, скользкое тело которой изгибается на покатой поверхности почвы. Над нею вниз головой свисает камбала, слева вместе сброшены крабы, устрицы, морские звезды и ракушки, справа в корзине — куски нарезанной семги и небольшие рыбки. В глубине за дюнами на фоне облачного неба виден морской залив с парусными лодками. Живая окраска животных, яркий блеск их кожи, с вспыхивающими в разных местах белыми и красными бликами, тонкая передача лоснящейся чешуи привлекает внимание к каждой отдельной детали, а просвет в освещенное солнцем море обогащает композицию ощущением открытого пространства.

Но Бейерен известен также не только как художник моря и его фауны. Он является непревзойденным мастером пышных столов с плодами и цветами, богатство и красочность которых не имеет себе равных в голландской живописи. На темно-лиловом плюше или коричневом бархате, в драгоценной утвари и китайских вазах тесно расположены спелые персики, апельсины и виноград; на плоских тарелках поданы окорока ветчины, омары, дичь или рыбы; в раковинах наутилуса, в кувшинах в серебряной оправе или в венецианском стекле налито пенистое десертное вино.

Приподнимая доску стола на значительную высоту, резко ломая складки скатерти или салфетки и нагромождая в кажущемся беспорядке предметы друг на друга, художник дает богатейшие сочетания лиловых, красных, коричневых, синих красок, заливая потоками золотистых лучей это сложное построение предметов.

„Закуска…", помеченная монограммой Бейерена, принадлежит к числу небольших, но очень тонко написанных произведений, на первый взгляд близких к Кальфу, но в то же время существенно от него отличающихся. Свет не столько падает на предметы, сколько озаряет их теплом рассеянных лучей, смягчая нежные, но интенсивные краски, и красно-оранжевую скатерть, по которой осторожно протянута синяя ленточка золотых часов, и светлый виноград, и тарелку с крабом и креветками, и, наконец, круглую серебряную чару с резными ручками, на вогнутой поверхности которой играют золотистые рефлексы. Лимон опущен в кубок с вином, спираль кожицы, крутясь и изгибаясь, живописно свешивается вниз над тарелкой.

Творчество Бейерена интересно еще и в том отношении, что он впервые стремится привести к известному синтезу различные типы голландского натюрморта, объединяя в одно целое то, чего достигли Хеда, де Хем и Кальф. В перегруженности его столов, сплошь заваленных роскошными сосудами, кубками и плодами, в пышных складках бархата и плюша, уложенных с мастерством, только ему присущим, натюрморт празднует свою победу над многообразной красочностью внешнего мира, воспринятого художником сквозь призму высокой эстетической оценки.

Абрахам ван Бейерен одинаково искусен во всех своих сюжетах, даже если его трактовка не всегда одинаково виртуозна. Его морские картины, около дюжины из которых нам известны (в публичных галереях, мы находим их в Музее Бойманса в Роттердаме, в Муниципальном музее в Гааге, в Галерее Дюссельдорфа, в Музее кайзера Фридриха в Магдебурге и две в Будапештской галерее), находятся словно «посередине» между морскими картинами Гойена и Э. ван Эвердингена. Они всегда представляют взволнованное море с движением в воздухе над ним; вода написана в светлом, теплом сером тоне.

Натюрморты имеют по существу декоративный эффект, но наблюдение природы всегда верно и самостоятельно. В натюрмортах не всегда находится особая оригинальность мотива или концепции, но все же Бейерен знает, как обогатить рядовые в общем-то цены – улов, кухня, сервированный стол -своей индивидуальностью. Картины тонированы и все же полны цвета. В теплом коричневатом тоне с деликатной светотенью он позволяет отдельным цветам проявиться сильно, особенно энергичному красному. Среди его блестящей, зеленовато-серой рыбы — пикши, камбалы, линя и т. д. — всегда есть несколько ломтиков лосося, вареный омар или несколько крабов.

Корзина на столе с разными видами рыбы из Рейксмюзеума включает пикшу, камбалу и кусок лосося. Также на столе есть мидии, нож, деревянный бочонок и коричневый керамический кувшин.

Омар играет аналогичную роль в его завтраках; или вместо него вареный окорок, китайское блюдо из апельсинов, гранатов и тому подобного. Плюшевая скатерть прохладного темно-фиолетового цвета, великолепные серебряные сосуды, в которых отражается окружение (иногда мы видим отражение художника, сидящего за мольбертом), кубки в форме раковин, виноград и фрукты всех видов, стаканы и зеленые бокалы, наполненные рейнским вином, объединяются в самых разных сочетаниях, чтобы сформировать цветную картину, которая так же гармонична и великолепна, как и тонирована.

С другой стороны, эти "Столы для завтрака", а также "Рыбные лавки" и "Фрукты" иногда страдают от перегрузки различными предметами. Поэтому полное мастерство художника лучше проявляется в некоторых небольших картинах более простой композиции, на которых мы обычно находим зеленый бокал, наполненный золотистой жидкостью, и бокал бордо на длинной ножке, расположенный рядом с серебряной тарелкой с устрицами и лимоном или китайским блюдом с апельсинами и персиками, орехами и т. д. Все они достойно соперничают с аналогичными композициями Кальфа. Многочисленные работы небольшого формата не столь блестящие, более тонированные, темнее и теплее, но обладают чудесным очарованием в гармонии и в текучей, живописной передаче представленных вещей. В своем образе они стоят в одном ряду с шедеврами лучших голландских художников.

Несмотря на относительную редкость цветочных натюрмортов у Бейерена, в в коллекции университета в Стокгольме есть один натюрморт, который специалисты оценивают значительно выше, чем несколько жесткие и похожие на эмаль цветы такого признанного мастера, как Эйкенса.

На нем изображены серебряные сосуды и фрукты на столе, покрытом персидской тканью. Ван Бейерен был голландцем и, следовательно, художником в совершенно ином смысле, чем Эйкенс. Прежде всего он ищет не ослепительного блеска красок, а глубины и атмосферы видения. Даже среди своих голландских современников в области живописи натюрмортов он занимает особое положение благодаря своему неяркому теплому цвету и великолепным световым эффектам. Он не рисует виноград, фрукты и цветы столь же прозрачно прекрасными и ароматно-аппетитными, как Ян Давидс де Хем, ни стаканы и выпечку за завтраком в таких тающих, мягких серебряных тонах, как Виллем Хеда, — и это лишь пара знакомых примеров из современной натюрмортной живописи, - но он превосходит всех этих гораздо более известных мастеров своего времени огненным блеском цвета и масштабными композиционными способностями. Однако при жизни он не снискал ни золота, ни славы своими великолепными картинами; лишь недавно стало понятно, что ван Бейерен — один из поистине великих мастеров золотого века голландского искусства.

Затем наступил период, когда он писал роскошные «столы для завтрака», на которых великолепные сосуды лежат рядом с полуочищенными лимонами и апельсинами и тому подобным — прекрасные, богато выполненные композиции из цветов и фруктов. Во все свои натюрморты он любил вносить красную ноту — среди рыбы вареный омар, крабы или ломтики лосося; на его «завтраках» лобстер, вареная ветчина, апельсины или что-то подобное. Он наслаждался блеском отражений и мерцанием ярких огней. Стаканы и бокалы с рейнским вином и в них он вносил в свое великолепие. Гармоничные его цвета богаты, но не кричащие. Подложка имеет глубокий тон; почти неизбежный омар вносит ноту сдержанной веселости; некоторые фрукты на фарфоровом блюде сочетаются с цветовой гаммой наполненной вином стеклянной посуды, чтобы сплести магию, вызванную деликатно изображенными нежными предметами. Это живопись, задумчиво утонченная.

Великолепные натюрморты, такие как работы ван Бейерена и Виллема Кальфа, несколько «вышли из моды» в Нидерландах, но были «вновь открыты» во Франции и Англии около 1750 года. Именно по этой причине важнейшие образцы этих мастеров до сих пор находятся в упомянутых странах.

Ван Бейерен был выдающимся колористом: серебристо-серая палитра, в которой выдержана рыбья чешуя, акцентировалась отдельными яркими цветовыми пятнами, а блики света придавали изображению особую живость и выразительность.

Абрахам Хендрикс ван Бейерен не принадлежал при жизни к признанным мастерам, поэтому не все страницы жизни художника известны точно. Нет сведений о точной дате рождения, которую определяют как 1620 или 1621 год. Происходил из ремесленной семьи, отец был гутник (стеклодув).

В 1640 году Бейерен из Лейдена перебрался в Гаагу, где был художником в гильдии Святого Луки. К этому периоду относится большая часть его морских пейзажей и рыбных натюрмортов, поскольку Гаага – центр рыбного промысла. Работа из БСИИ «Улов» представляет собой синтез пейзажа и натюрморта. И как ни хороши морские дали, где вода соединяется с небом, как ни свеж крепчающий ветер, от которого поднимается зыбь на море и поеживаются люди, рыбы и морские гады выписаны лучше всего. Художник передает и тугую скользкую прохладу трески, нежно-чешуйтое брюшко мелкой камбалы, тусклый блеск панциря лобстера, опавших вне привычной стихии кальмаров и ската. Подчеркнутое разнообразие морской фауны уподобляется человеческому обществу, где до поры идет острая борьба за жизнь, но всех объединит грустный, но неизбежный финал.

Светлана Бородина

Источники:

1. Щербачева М.И. Натюрморт в голландской живописи /Гос. Эрмитаж.- Л., 1945.- 134 с.
2. Bode W. Great Masters of Dutch and Flemish Painting / Transl. M. L. Clarke. – London; New York: Duckworth and Company, 1909. – Рp.250-253.
3. Sirén О.Tafvelsamling jämte konsthistorisk inledning /Stockholms högskolas. - Uppsala, Almqvist & Wiksells boktryckeri-A.-B., 1912. – P. 59.
4. Falque I. Devotional Portraiture and Spiritual Experience in Early Netherlandish Painting| catalogue. – Leiden, Boston: Brill, 2019. – 660 p.
5. Pictures, miniatures, pastels, framed drawings, etc. in the Rijks – Museum. – Amsterdam, 1910. – 511p.