Ожившее прошлое казанских домов ASG

Стены дома Александрова по улице Карла Маркса (дом 16) хранят в себе историю нескольких семей. Окна его помнят грустные и веселые лица, смотрящие куда-то вдаль улицы. Рядом к нему как бы прилеплен дом Банарцева (дом 18). Оба здания реставрируются компанией ASG. Жизни этих домов в советское время были тесно переплетены. О своем счастливом детстве, прошедшем в доме № 16, вспоминает Эвелина ОРЛОВА.

Дом Александрова (ул. Карла Маркса, 16)

- Мой отец, чье детство прошло в домах по улицам Дзержинского и Карла Маркса, остро переживал разрушение исторического центра Казани и теперь, вероятно, был бы рад увидеть, как благодаря компании ASG возрождаются к жизни хотя бы отдельные дома старого города, - рассказывает Эвелина ОРЛОВА. - И для меня возможность вновь оказаться в доме моего детства кажется удивительно трогательной.

Эвелина Вольдемаровна рассказала, что раньше дом № 16 был больше: у него было продолжение - флигель. Он был четырехэтажный, разноуровневый. Увы, его снесли, так как дом не подлежал восстановлению. Весь дом начал буквально рассыпаться: где-то падал потолок, где-то проваливался пол, а во всю стену с одной стороны здания была страшная трещина. Первыми уехали из дома Александра Андреевна Ластухина с дочерью и внуком: в их квартире начал опускаться потолок; из мезонина уехали семьи Косолаповых и Сорокиных.

Последней из флигеля съехала двоюродная сестра Эвелины Вольдемаровны. Дело в том, что квартира детства Эвелины Вольдемаровны была в неплохом состоянии, в отличие от остальных. Ее бабушка и дедушка, маляры-штукатуры, поддерживали квартиру в идеальном состоянии. Она вспоминает, что на полу были широкие доски из светло-коричневого дерева, которое на солнце казалось желтым. Было в их квартире и паровое отопление, которое сделали ее дедушка и отец, который был инженером-конструктором. Все остальные жильцы дома № 16 топили печи. В коммунальном доме были канализация и газ.

Эвелина Вольдемаровна преподает русский язык и литературу в школе № 42, и когда она рассказывает о своем детстве красочным литературным языком, стоя в одной из комнат шестнадцатого дома, кажется, что ты погружаешься в то время и даже видишь людей, которые жили тогда. Многих из них уже нет. Как нет и фотографий интерьеров квартир.

- И почему мы не фотографировали? – сокрушается Эвелина ОРЛОВА. – Думали, что все вечно. У меня есть фотография, на которой мы стоим возле крыльца с подружками-соседками, но сам дом в объектив фотокамеры не попал.

Эвелина Орлова в доме Александрова (ул. Карла Маркса, 16)

Перед глазами встает картина как маленькая трехлетняя девочка стоит на небольшой лестничной площадке дома, к которой вела веерообразная лестница, украшенная резными балясинами, и в небольшое окошечко видит, как к крыльцу дома подходит дядя. Ребенок кидается к нему под ноги, оступается и кубарем летит вниз. Ёлку (так звали маленькую Эвелину) за столь бурное и опасное выражение радости поставили в угол к печке.

Вообще, в их квартире на втором этаже дома были прекрасные дореволюционные вещи. В комнате стояли огромный буфет и комод вишневого дерева. Ёлка любила играть под красивым круглым столиком на опоре, которая книзу расходилась на три ножки, украшенные резьбой и деревянными шариками. И у девочки под ней лежали игрушки. Когда она играла, то представляла, что это замок.

Однажды с дедушкой она залезла на чердак дома, где нашла двух резиновых морячков, которыми в 30-е годы играли еще ее отец и дядя.

В квартире на потолке была лепнина, около люстры – розетки, а оловянные ручки на крепких дубовых дверях были сплошь в завитушечках, с какими то прозрачными синими стеклянными вставками… А на кухне - дореволюционная темно-зеленая плитка, цвета бутылки шампанского. Отец рассказывал, что когда-то здесь была ванная комната, от которой осталась эта роскошь, а в полу сохранился слив, которым пользовалась бабушка, когда стирала.

В квартире были высоченные потолки – 3 м 70 см! Однажды дедушка с бабушкой делали ремонт у лесника и он разрешил им вырубить елку. Ценность доставляли до дома, замотанную в мешковину. На ней сидела вся бригада, чтобы скрыть ее «незаконность» от глаз милиционеров. Елка была громадная, под потолок. Высота ее была три с половиной метра!

Эвелина смутно помнит, как украшали лесную красавицу, но игрушек было – море! Были яркие стеклянные бусы, огромные немецкие прозрачные шары, один из них цел и сейчас: зеленый с ромашками, китайские фонарики… Потом украшения на елку не надо было покупать много лет. Один ящик из-под тех игрушек до сих пор цел. В нем так и хранятся елочные украшения, правда, уже большей частью другие. От той елки осталось несколько огромных шишек, несколько шаров, самовар, кораблик из стеклянных бус, но их берегут как зеницу ока. Да и фанерный ящик уже история – на нем этикетка «Совнархоз» с печатью «Маргарин».

Под елкой стоял раскрашенный метровый Дед Мороз из папье-маше. Разодетая праздничная елка осталась в памяти Эвелины Вольдемаровны на всю жизнь. Она помнит, как лежала на диване и любовалась подсвеченной разноцветными огнями красавицей. Для детей родители тогда устроили «вечерник» с Дедом Морозом.

Всем двором праздновать наступивший Новый год не выходили. Но как-то раз родители Эвелины, Вольдемар и Таиса Медведевы, совместно соседями устроили праздник: в их квартире накрыли столы, а в мезонине Сорокиных и Косолаповых организовали танцплощадку. Было много гостей из Казанского университета. Что не удивительно, ведь их соседка Тамара Дмитриевна Сорокина преподавала на химическом факультете университета. Кстати, с 1999 года она была директором музея Казанской химической школы.

Детство Эвелины Орловой прошло в доме Александрова (ул. Карла Маркса, 16). Много знакомых у нее было и в доме № 18.

Вообще, обитатели дома жили довольно дружно. Когда Ёлке было лет 5 – 6 ее мама собрала жителей дома на сооружение ледяной горки. И потом взрослые не отказывали себе в удовольствии прокатиться с нее! К ним даже заходил народ из соседних дворов. Ни горку, ни снеговика, которого поставили рядом, до весны никто и не трогал…

Дружно выходили на субботники, и также дружно торопились к воротам своего дома 1 Мая и 7 ноября – посмотреть на нарядных демонстрантов.

Жил в их доме и замечательный человек, которого до сих пор помнят многие казанцы, преподаватель в то время школы № 83, а позже - № 39, Феодосий Константинович Новиков. Он уже тогда был в почтенном возрасте, но оставался приятным и интересным человеком. Он преподавал у отца Эвелины Вольдемаровны. Людмила Пивоварова, бывшая преподавателем журфака КГУ, тоже вспоминала о Феодосии Константиновиче как об уникальном человеке, который был учителем-артистом, организовывавшем для свои учеников литературные вечера, спектакли. Судьба у этого человека была тяжелой – он познал сиротство, беспризорность, 58 статью, войну, административную высылку, но, несмотря на все эти испытания, сумел сберечь в себе настоящего Человека. Эвелина Вольдемаровна вспоминает, что жил он в доме с женой, сыном Вадимом и веселым русским охотничьим спаниелем Джеком. Кстати, Вадим Феодосьевич пошел по стопам отца – он стал преподавателем той же школы, только предмет выбрал иной – английский язык. Вадима Феодосьевича ученики высоко ценят и считают одним из лучших педагогов школы.

Еще в их части дома № 16 жили братья Аристовы, один из которых занимался боксом.

Жила Лидия Рукавишникова, работавшая медсестрой. Жила семья Быковых: одна из дочерей, Валентина, занималась греблей. Жили в доме и преподаватели вузов: Людмила Зайцева (до замужества Образцова) работала в КХТИ, Зинаида Кожевникова – КАИ.

На первом этаже жила, видимо, еще с дореволюционных времен «баба Лена». Фамилию ее, к сожалению, не удалось вспомнить. Хоть на вид она была очень строгая и дети ее побаивались, женщина никогда не отказывалась приглядеть за дочками соседей: Мариной и Наташей Петуховыми.

Фасадные окна дома Александрова (ул. Карла Маркса, 16)

Эвелина Вольдемаровна говорит, что в основном в домах под номерами 16 и 18 жили простые люди, но по воспоминаниям все-таки получается, что большинство обитателей коммунальных квартир в центре Казани были не совсем простыми людьми в том смысле, что многие из них были образованными, интересными, то, что сейчас называют емким словом «интеллигенция».

- Мой отец, - рассказывает Эвелина ОРЛОВА, - жил до и во время войны в доме № 15 по улице Дзержинского. Но сразу после войны переехали на улицу Карла Маркса, дом 16. Получается, что когда я смотрела из окна нашей квартиры, то видела папин старый двор и дом.

Что же было во дворе? У домов № 14 и № 16 двор был общим, но и двор дома № 18 тоже был связан «задним двором» с этими домами. Чтобы попасть во двор дома Банарцева, надо было позади домов пройти под низкой аркой, над которой был жилой этаж. Во дворике дома № 18 было очень зелено: росли деревья, цветы. А вот во дворе шестнадцатого дома почти не было зелени: перед домом росли только два необъятных клена, да за домом несколько деревьев. А летом во дворе устраивали поленницу, и царил запах свежераспиленных дров. А дети среди них играли в прятки.

У соседки Таси Метелкиной был сын Сашка, ровесник Ёлки. И вот как-то раз они с ребятами сидели на привезенных бревнах и болтали. Со стороны улицы раздался звук мотоцикла.

- Сейчас пролетит «Ява». Вжиг! – уверенно, с видом знатока, заявил Сашка.

Все ребята прислушались к реву, доносившемуся издалека. <\p>

- Дрын-дын-дын! - через несколько минут еле-еле двигаясь мимо их двора протарахтел старенький мотоцикл.

С тех пор, если Сашка начинал хвастаться, ребята говорили ему:

- Сашка! Сейчас «Ява» как - вжиг!

Иначе в те времена выглядела и дошедшая до наших дней часть дома Александрова. Если смотреть на дом со стороны современного зеленого дома, то с левой стороны был отдельный вход на огромную коммунальную кухню, в которой было большое окно. Из кухни в комнаты вел узкий длинный проход, со специальным углублением в стене, предназначавшимся для хранения дров.

Кухня была удобной, там дети играли и иногда устраивали домашние спектакли. Все совсем как в дореволюционные времена! Конечно, часто ставили сказки для детей. Например, «Золушку». На кухне стояла большая печь, которая служила кулисами. Но ее не топили. В комнате Чуркиных была еще одна печь, ее топили для тепла.

В доме жили подружки Эвелины Вольдемаровны – две Ирины: Чуркина и Алынова.

В одной квартире с Ириной Чуркиной жили две дамы, сестры, почтенного возраста. Кто они, откуда, как звали, Эвелина Вольдемаровна не помнит. Возможно, вспомнила бы Ирина, но связь с ней давно потеряна. Видно было, что эти женщины благородного происхождения, что родились они не в XX веке, а немного раньше. Они были высокого роста, причем ходили в обуви без каблуков. Они были стройные, с всегда забранными седыми волосами, почему-то носили в основном только черную одежду, длинные юбки, горжетки. Маленькой Эвелине запомнилось, как соседки часто украшали себя шляпками с вуалетками. Головные уборы были не круглые, а напоминали «пирожок». Зимой почтенные дамы носили шапочки из кролика, а сверху повязывали пуховый платок. То, как одевались женщины, очень нравилось Ёлке.

Иногда маленькой Ирине они дарили вещи из своего дома. Как-то раз в руках у девочки оказалась театральная сумочка из черного бисера, явно дореволюционная. В другой раз женщины дали ей настоящее страусиное перо. Ирина не нашла ничего лучше, чем обстричь его, чтобы было удобнее играть с кошкой. Понятно, что ребенок не задумывался о том, что эти вещи когда-нибудь станут ценными.

Если смотреть с улицы, то помимо входа на кухню, был еще спуск в подвал и пристроенная крутая деревянная лестница на второй этаж, начало которой было за углом дома, она как бы обвивала его. Любили детишки играть на этой лестнице в разные игры, в том числе в «съедобное-несъедобное».

В подвале, вход в который был в углу дома, жила бабушка Устя, одна, без родных. Окошки ее жилища лишь на несколько сантиметров выступали над землей. Она постоянно держала и подкармливала кошек. У старушки совсем не было родственников, и когда она скончалась, мама Ирины, тетя Маруся, собирала с жильцов дома деньги на похороны, устраивала поминки. Ирина рассказала подруге о том, что бабушка Устя на девятый после похорон день приходила и стучала в их окно, напугав девочку.

Эту историю Эвелина Вольдемаровна рассказывала в абсолютно пустом доме, уже темнело и, признаюсь, мороз пробежал по коже, настолько явно в сумерках померещились лица людей, когда-то живших и умерших в доме № 16. Вдруг показалось, будто и сейчас бабушка Устя постучит в одно из окон первого этажа.

После смерти бабушки Усти ее квартиру наглухо закрыли. Вообще, после смерти жильцов подвалов или их переезда, их сумрачные квартиры закладывали кирпичами. Дом потихоньку пустел...

Еще в одной такой полуподвальной квартире жил друг детства Эвелины Вольдемаровны, Лёнька Черкасов. У него была запомнившаяся девочке деревянная лошадка.

В одной из «нижних» квартир жил дядя Коля, милиционер. Кажется, его фамилия была Шаманов.

Со стороны фасада дома Александрова были два парадных. В правом парадном было всегда светло, потому что там были окна, широкая лестница вела наверх. Со стороны парадного жила Мария Кожевникова.

При входе во двор глубоко в подвале была еще одна квартира.

- Кто живет в этой норке? – спросила маленькая Ёлка у отца.

- Там давно-давно жил дворник.

На втором этаже крыши двух домов (№№ 16 и 18) сливались воедино. Хотя тогда еще внутреннего перехода между зданиями не было. Девчонки любили залезать на крышу летом и загорали там.

Дом Банарцева (Казань, ул. Карла Маркса, 18)

Вообще, все было в этих домах раньше по-другому. В 1971 году был проведен капитальный ремонт, который, если так можно сказать, унес с собой много чего дореволюционного. Например, в доме со стороны левого парадного входа была прекрасная лестница, которая сначала просто поднималась, а потом разворачивалась веером и переходила в своего рода балкончик. До наших дней дошла советская лестница, установленная в 1971 году.

А еще в шестнадцатом доме была крутая лестница. Поднявшись по лестнице, можно было попасть в общую кухню. А потом по ступенькам еще одной лестницы подняться в низенький мезонин, где жила еще одна семья. Сразу возникают ассоциации с квартирами из романа Ф. Достоевского «Преступление и наказание».

Тогда ремонтные работы задели и крышу, на которой так любили загорать подружки-веселушки, и двери, и окна, и даже стены. То, что видят сейчас наши современники, это, конечно, не те дома, в которых прошло детство Эвелины Вольдемаровны. Значительной части прошлой архитектуры уже нет. Что уж говорить, если даже продолжение дома Александрова не удалось сохранить. Архитекторы ASG, кстати говоря, столкнулись с такой проблемой, что нет достаточного количества архивных документов по домам № 16 и № 18. Поэтому восстанавливали их по аутентичным казанским архитектурным образцам эпохи. Мы можем набраться смелости и назвать это «особым казанским стилем».

Но вернемся в прошлое. Между домами № 16 и № 18 есть небольшой внутренний дворик. Когда-то он был как будто шире. А может просто в детстве все кажется больше, чем оно есть на самом деле? Дворик был огорожен забором, но через резную решетку можно было заглянуть внутрь. Уже тогда он был заброшен, но Эвелина Вольдемаровна любила туда заглядывать и представлять, как там, возможно, выходили подышать свежим воздухом благородные девушки с книгами в руках, которые по каким-то причинам не ходили гулять по улицам Казани.

В доме Банарцева у Эвелины Вольдемаровны жила подруга Наташа, заходили в ее квартиру тогда не с того входа, что сейчас. На первом этаже комнаты тоже были расположены анфиладой. Когда ей было лет 10 или 11 она любила пробежать сквозь комнаты этого дома.

Еще одна подруга Ёлки, тоже Ирина, жила в полуподвале дома № 18, ее окна были под центральными фасадными окнами, Эвелина могла попадать в гости прямо с улицы – через эти самые окна.

Одна из жительниц дома № 18, Никольская Валентина Ефимовна, работала на КазГТС, в те годы это была отличная работа. У нее был сын Вадим, который впоследствии стал мужем двоюродной сестры Эвелины Вольдемаровны. Позже они жили в шестнадцатом доме.

В доме Банарцева жила еще семья Анисимовых, которую Эвелина Вольдемаровна плохо помнит. С их дочкой она ходила в ясли. Кстати, детский сад, в который ходила маленькая Эвелина, располагался неподалеку, по адресу улица Карла Маркса, дом 15. Сейчас это здание больше известно как дом Чекмарева-Каменева. Этот объект историко-культурного наследия тоже реставрирует компания ASG.

Дом Чекмарева-Каменева (ул. Карла Маркса, 15)

Так вот, когда – то там был детский сад на первом этаже, а наверху располагалась школа.

Ребятишек, посещавших этот детский сад, водили в кинотеатр «Пионер», который находился в здании Александровского пассажа на улице Кремлевской. Эвелине Вольдемаровне запомнилась там овальная комната, бывшая бильярдная, сохранившая дух прошлого века. Из окон пассажа были видны крыши старой Казани, Чёрное озеро…

Как жаль, что так мало удалось сохранить от той, старой Казани.

Эвелина Орлова сокрушается, что двоюродная сестра не предупредила ее о том, что их выселяют. Если бы вернуть то время! Да узнать бы об этом, то можно было бы хоть что-то взять материальное, чтобы напоминало о доме, о детстве. Хоть оловянную ручку от двери, или кусочек дореволюционной плитки, и уж точно не забыть тот, любимый из детства «замок»!

- Когда дом уже был полностью разрушен, - рассказывает Эвелина ОРЛОВА. - Я пришла и взяла на память кирпичик от любимого дома. Сейчас я бережно храню его в своей квартире.

Кто знает, где сейчас вещи, которые когда – то были в спешке брошены или забыты съезжающими жильцами домов № 16 и № 18? Может, и нет их уже давно, а может кто-то из тогдашних искателей старины по погибающим казанским домам смог вытащить из обломков предметы прошлого. Как было бы здорово однажды обнаружить казалось бы потерянные вещи из детства!

Судьба у этих двух домов незавидная, один из них вообще был подвергнут «ампутации», но сейчас активно идут реставрационные работы. И специалисты компании ASG постараются сделать все, чтобы в этих зданиях снова появилась жизнь.

Эвелина Орлова в доме Банарцева (ул. Карла Маркса, 18)

Алина ЕРШОВА