«В конце XIX века усадьба Боратынских была культурным центром Казани…»

Стилистическая общность некоторых предметов мебели и декора, составляющих интерьеры музея Е.А. Боратынского, с коллекциями мебели и декоративно-прикладного искусства Большого собрания изящных искусств ASG вызвала желание обсудить историю интерьеров усадьбы, в том числе происхождение самых ценных экспонатов и их реставрацию с директором музея Ириной Завьяловой.

– Ирина Васильевна, в 1981 году музей Е.А. Боратынского получил статус государственного в связи с особой ценностью собранной коллекции. Расскажите, пожалуйста, об этой коллекции. Как она формировалась? Каково происхождение предметов собрания?

Музей Е.А. Боратынского

– Музей был открыт в 1977 году как музей школьный. Для того времени школьный музей – явление распространённое, практически в каждой школе был музей. Чаще всего это были музеи боевой славы, музеи, посвященные историческим деятелям, реже – литераторам: писателям и поэтам. Музей Боратынского был открыт в казанской средней общеобразовательной школе № 34. Боратынский – это поэт мысли, не столь популярный, как Пушкин, Маяковский, Некрасов, Есенин. Однако именно ему был посвящён музей, поскольку его создатель – Вера Георгиевна Загвозкина – преподаватель литературы, долгие годы занималась творчеством Боратынского. Но самое главное – она была знакома с людьми, очень хорошо знавшими потомков Боратынского, которые жили в Казани. Я думаю, нашему городу повезло, поскольку все дети, внуки, правнуки Боратынского жили именно здесь. Когда музей создавался, еще были живы те люди, которые бывали в гостях у Боратынских, в их знаменитом «сером доме». Они могли рассказать об обстановке этого дома, его интерьерах.

Ирина Васильевна Завьялова, директор музея Е.А. Боратынского

В целом для школьного музея коллекция была необычна и обширна. Всё это были подлинники – более 2000 единиц основного фонда и 800 единиц научно-вспомогательного. Основой собрания были мемориальные предметы, связанные с Боратынским и находившиеся в усадьбе, а также вещи, принадлежавшие его потомкам. За четыре года существования школьного музея неоднократно ставился вопрос о присвоении ему статуса государственного. Этого удалось добиться в 1981 году. Вначале он был филиалом музея Горького, а затем – Национального музея. Основная коллекция, которая была связана с Боратынскими, сформировалась именно в эти годы. Интересно, что предметы Боратынских собирали школьники. У нас до сих пор сохранилось два листочка из ученической тетради, где внучка Боратынского – Ксения Николаевна – составила список предметов, розданных друзьям. Когда последние Боратынские уезжали из Казани, уже после Великой Отечественной войны, многие вещи, сохраненные ими с 1918 года, когда их выселили из усадьбы, они оставляли своим друзьям на память или на хранение. В числе этих вещей был чемодан с бумагами внука поэта – Александра Николаевича Боратынского. Он находился у Бугаевой. Какие-то предметы находились у Шишкиных, у Чинаровых, у Егеревых. Все предметы были переданы школьникам. Дольше всего из этого списка пришлось ждать письменный стол, за которым работал А.С. Пушкин, когда находился в усадьбе, а также стол самого Боратынского – его мы получили, когда музей уже стал государственным. Помимо этих двух столов из каймарского дома были привезены два кресла, находившиеся в жутком состоянии.

Письменный стол, за которым работал А.С. Пушкин, находясь в усадьбе Е.А. Боратынского

Стол Е.А. Боратынского с лампой-бульоткой

Большинство переданных нам предметов не покидало пределы Казани. Хотя лампа-бульотка, которая сейчас стоит на столе Боратынского, была передана нам ещё директором мурановского музея – Кириллом Васильевичем Пигарёвым. Некоторые вещи оставались в этом подмосковном музее, некоторые – в личной коллекции Пигарёва, который был прямым потомков Фёдора Ивановича Тютчева и дальним родственником Боратынских. Помимо лампы он передал ещё несколько вещей из своей коллекции – картины, прижизненные издания Боратынского.

Две акварели с видами Неаполя Ксения Николаевна отдала на хранение другу своего сына, учившемуся в Казанском университете. Через несколько десятилетий этот друг – известный профессор Казанского университета Борис Лукич Лаптев – передал эти акварели музею.

Акварели с видами Неаполя

Таким образом, каждая вещь собрания, даже самая небольшая, – бальная книжка карне Анастасии Львовны Боратынской, шкатулка или конфетница из их дома, – имеет свою интересную историю. Все они попали в музей своей дорогой. Но мы думаем, что в Казани есть вещи Боратынских, о которых мы ещё не знаем, буквально на днях нам передали перьевую ручку Александра Николаевича, которую Ксения Николаевна на память подарила одному из своих знакомых.

Перьевая ручка Александра Николаевича, внука поэта

Конфетница Боратынских Была передана на хранение Ксенией Николаевной школьной учительницей из Казани

В усадьбу не так давно вернулся и портрет Павла Антоновича Шипова – деда Надежды Шиповой, которая была женой Александра Николаевича Боратынского. Дело в том, что часть коллекции Шиповых попала сюда, в усадьбу Боратынских. Другая её часть оказалась расформированной по музеям. После выселения Боратынских из усадьбы, правнук поэта Дмитрий Александрович отвёз этот портрет в Москву родственникам Шиповых. Мы знали о существовании портрета Павла Антоновича. Сохранилась его фотография, сделанная казанским искусствоведом Петром Дульским, который в начале 1920-х годов ходил по дворянским домам и фотографировал семейные собрания. Эта фотография хранилась в фондах Национального музея. На ней есть подпись – собственность Екатерины Николаевны Боратынской. Весной прошлого года потомки Шиповых связались с нами и вернули портрет.

Портрет Павла Антоновича Шипова

Евгений Боратынский Литография А. Мюнстера с оригинала А. Лебедева 1820-х годов 1864 год

Посетители из Москвы подарили нам и портрет Боратынского, который до этого у нас был в копии. Это портрет 1864 года, сделанный к изданию «Сто русских литераторов» Мюнстером. Это самое известное изображение Боратынского, хотя и посмертное.

Кроме мемориальных вещей, в музее представлено достаточно много типологических предметов мебели. Дело в том, что когда Боратынские жили в этом доме, то именно здесь хранился казанский архив Боратынских – это, прежде всего, рукописи поэта, фамильные портреты и мебель. Но когда Боратынских выселили из дома в 1918 году после гибели Александра Николаевича, то, естественно большинство предметов обстановки усадьбы они не могли забрать с собой. Повезло архиву рукописей Боратынского – ещё до революции он попал в Пушкинский дом в Санкт-Петербурге, где находится и сейчас.

Однажды в каком-то архивном документе я прочла о том, что после революции в усадьбе находилось несколько организаций, в том числе и знаменитая школа Анны Самойловой, у которой запрашивались предметы, принадлежавшие Боратынским, – люстры, вазы и т.д. Но найти их было сложно, поскольку организации сменяли друг друга. В 1932 году здесь была Первая музыкальная школа. Каждый зал усадьбы был поделён на небольшие комнаты, музыкальной школе усадебная мебель была просто не нужна.

Для того, чтобы представить себе обстановку провинциального городского усадебного дома, мы включили в экспозицию типологические вещи начала-второй четверти XIX века. Надо понимать, что хронология интерьеров дома имеет протяжённость от ампира до модерна. В соответствии с новой стилистикой менялась и мебель. Когда мы говором о поэте Боратынском, то это ампир, классицизм. При его потомках царил модерн. Всё это нашло отражение в усадебных интерьерах. Кроме этого, есть несколько предметов мебели в стиле «русский Жакоб» – это то, что производилось на мебельной фабрике Мельцеров в конце XIX – начале XX веков под «русский Жакоб» первой половины XIX столетия. В организации интерьеров усадьбы нам очень помогал замечательный специалист по русским интерьерам и мебели, сотрудник ГМИИ им. А.С. Пушкина – Александр Евгеньевич Богатырёв.

Александр Евгеньевич Богатырёв выступал в роли эксперта, оказав помощь в атрибуции предметов мебели из Большого собрания изящных искусств ASG.

Мебель для сидения в стиле «русский Жакоб»
Фабрика Мельцеров, конец XIX – начало XX веков

– С мая 2012 по сентябрь 2015 года усадьба Боратынских реставрировалась. Что конкретно было отреставрировано? С какими особенностями, возможно, сложностями пришлось столкнуться на разных этапах реставрационных работ?

– Усадьба Боратынского – единственная деревянная усадьба, сохранившаяся в Казани до наших дней. В конце XIX – начале XX веков в Казани было много деревянных усадеб. Считалось, что для здоровья человека лучше жить в деревянном доме, а не в каменном. И главная трудность заключалась как раз в том, что усадьба была построена из дерева и ни разу не реставрировалась. Сейчас это памятник федерального значения.

Во время Гражданской войны, когда обстреливали Казань, в усадьбу попал снаряд, который повредил стену, выходящую во двор. Для её реставрации понадобилась старая крепкая лиственница, чтобы заменить прогнившие брёвна. В результате практически всю стену заменили. При входе в музей мы специально раскрыли и оставили под стеклом прекрасно сохранившийся фрагмент старого деревянного сруба, чтобы посетители поняли, из чего состоит этот дом. Какие-то фрагменты сруба реставраторы заменили, но это было незначительно. Например, когда делали вентиляционные прорези, то у мастеров ломались современные инструменты, потому что эта лиственница по прочности не уступала камню.

Фрагмент старого деревянного сруба усадьбы Е.А. Боратынского

Белый зал усадьбы Е.А. Боратынского

Еще одна сложность заключалась в том, что улица Большая Лядская, или как теперь она называется – улица Горького, идёт по склону. Поэтому деформация дома неминуемо произошла. Особенно это заметно в Белом зале, где скос потолка больше чем на 20 сантиметров. Полукруглая часть этого зала вместе с окнами была заложена кирпичами, четыре колонны коринфского ордера – забраны в стену. После проведения здесь реставрации пространство Белого зала расширилось и ему был возвращен парадный вид. По нескольким старым фотографиям Белого зала мы подобрали для него люстру со стеклянным каплевидным убором и восстановили рисунок звезды на паркете. Больших трудов нам стоило сохранение лепнины Белого зала. Реставраторы восстанавливали её лежа на лесах. Отреставрированы были и родовые гербы Боратынских с собакой.

Проблемы возникли и с анфиладными залами, поскольку в то время, когда здесь находилась музыкальная школа, каждый зал был поделён на три комнаты. Необходимо было убрать эти поздние разделительные стенки из дерева и восстановить анфиладность усадьбы.

Розовая комната усадьбы Е.А. Боратынского

Дверь из Белого зала в Зелёную гостиную

Отреставрированы были все двери. Подлинная дверь осталась лишь одна, которая ведет из Белого зала в Зелёную гостиную. Что касается паркета, то в данном случае он не фантазийный. В каждой комнате были найдены фрагменты его первоначального рисунка, по которым был тщательно изготовлен новый паркет.

Когда ремонтировали фундамент, мы обнаружили основания всех печей, которые были в этом доме. Их керамическая облицовка не сохранилась, поэтому мы использовали старинную плитку из других казанских домов. Что касается вьюшек, то все они подлинные.

Печь в Зелёной гостиной

Одна из сохранившихся печных вьюшек

Мы восстанавливали и камин в женской комнате, по фотографии отливали чугунную решетку к нему. В настоящее время камин, как и все печи в доме, не действует.

Камин в женской комнате

Погружную ванну обнаружили рядом с мужским кабинетом в ходе реставрации усадебного дома

Приятным сюрпризом при реставрации было обнаружение рядом с мужским кабинетом небольшой комнаты, где за поздними половыми досками скрывалась погружная ванна. Скорее всего, она появилось здесь в 1910-1911 годах, когда к дому проводился водопровод. Решено было её восстановить.

В кабинете был и чёрный ход. Сохранилось воспоминание о том, как усадьбу Боратынских посетил Григорий Распутин. Когда швейцар увидел мужика в красной рубахе, подъезжающего к центральному крыльцу дома, он принял его за крестьянина и направил к чёрному ходу. Александру Николаевичу Распутин не понравился. Сразу после обеда он поспешил отправить его в гостиницу, не пожелав оставить у себя в доме.

Мне порой обидно читать в социальных сетях высказывания о том, что дом Боратынских снаружи обили вагонкой. Ведь никто не знает, каких трудов стоило реставраторам по оставшимся доскам, которыми был обит дом, восстановить и изготовить профиль новых досок с помощью специально заказанных резцов.

– Насколько сегодня можно говорить о том, что усадьба соответствует своему первоначальному историческому облику? Что послужило историческими источниками для формирования интерьеров усадьбы? Сохранились ли семейные архивы, воспоминания потомков поэта, фотографии?

– В результате реставрационных работ мы фактически получили те интерьеры, что описывают Боратынские. Правнучка поэта Ольга Александровна Ильина-Боратынская в своей книге «Канун Восьмого дня» описала практически каждую комнату усадьбы. Она делала это не специально, но по фрагментам из её книги вполне можно было восстанавливать интерьеры. Например, она пишет: «После смерти матери отец разрешил мне жить в женской комнате. Комната была в голубых тонах, там был камин. Я смотрела как блики играют на ковре». Подобные описания нам очень помогли.

Залы в усадьбе часто меняли своё назначение, поэтому мы можем только предполагать, что в Голубой комнате была столовая, далее была классная комната, а затем комната Александра Боратынского, который был художником. Последние три комнаты (Зеленая гостиная, женская комната, мужской кабинет) и Белый зал назначения своего не меняли.

Из дореволюционных фотографий внешнего вида дома я знаю только одну – фотографию 1912 года. Она сделана со стороны Большой Лядской улицы. На фото видно крыльцо дома, причём и ту его часть, которая теперь утоплена в асфальт – ступенька с крыльца. Фотографий интерьеров усадьбы сохранилось крайне мало – 3-4, не больше. В основном это фото Белого зала, причем с одного и того же ракурса.

Фотография Белого зала в доме Боратынских, 1910-е годы

Чаепитие в доме Боратынских, 1910-е годы

Было несколько фотографий 20-х годов в диссертации известного историка архитектуры Егерева, который писал про дом Боратынских. Сохранились фотографии интерьеров того времени, когда здесь была музыкальная школа – это фотографии концертов 50-60 годов в Белом зале. Помогли фотографии из личных архивов Боратынских, например, фото Александра Николаевича Боратынского у себя в кабинете возле секретера. Благодаря этому фото мы узнали, где стоял данный секретер и какой был рисунок дамасских обоев в кабинете. Их мы подбирали по старым коллекциям бумажных английских обоев XIX века.

– Какое место сегодня занимает городская усадьба-музей в современной инфраструктуре города?

– Прежде всего это, конечно, музей. Музей, который отражает не только историю Казани. В конце XIX – начале ХХ веков это был культурный центр города. Все потомки поэта, которые жили в этом доме, а это три поколения Боратынских – дети, внуки, правнуки, внесли свой вклад в культурную жизнь нашего города. Здесь проходили балы, литературные, музыкальные вечера, сюда приходили поэты, философы, художники – Николай Фешин, Александр Денисов, Павел Радимов.

Николай Фешин Эскиз головы девочки Подарен Фешиным Ксении Николаевне Боратынской

Александр Денисов Эскиз его дипломной работы «Интерьер церкви святой Екатерины Академии художеств в Санкт-Петербурге»

Теперь, когда дом восстановлен, здесь располагается музей Боратынских, и нам очень важно поддержать этот дух «Боратынки». Раз при Боратынских дом был своеобразным культурным центром, то и сейчас мы работаем как культурный центр. Другой вопрос – тема провинциальной усадьбы. Для Казани усадьба Боратынских является особенной и единственной в своём роде. Есть усадьба Толстого, но это школьный музей, там совершенно другая стилистика, дом каменный. Усадебный быт в Казани представлен только в доме Боратынских.

Портрет Льва Николаевича Толстого, сделанный
Ксенией Николаевной Боратынской во время встречи с писателем

– Какие мероприятия проходят в музее? Есть ли возможность аренды помещений усадьбы под какие-либо мероприятия?

– Для нас как для музея, в первую очередь, самой традиционной формой взаимодействия с посетителями является экскурсия. Для того, чтобы понять природу этого дома, погрузиться в атмосферу XIX века надо, конечно, прийти на экскурсию. Кроме этого у нас проходят два бала, которые с каждым годом имеют все большую и большую популярность. Это Рождественский бал начала января и Пушкинский бал 6 июня. Традиционно мы отмечаем Рождество в доме Боратынских. Его сценарий опирается на мемуарные источники. У Ксении Николаевны замечательно описано, как Боратынские встречали Рождество. Она вспоминает, как после Николиного дня сразу открывались ломберные столы, за которые садилась вся семья и делала бумажные игрушки для ёлки. Родителя наряжали ёлку, а дети из Зелёной гостиной в щёлочку смотрели в Белый зал и ждали, когда их позовут. У Боратынских был такой обычай, что перед каждым новым годом матушка Ольга Александровна завязывала каждому ребёнку, их было четверо, розовую ленточку для того, чтобы предстоящий новый год прошёл лишь в розовом цвете. Дети хранили эти ленточки. Мы до сих пор обнаруживаем их в книгах. После расстрела Александра Николаевича его могила на Архангельском кладбище была опознана по пучку розовых ленточек, которые он хранил как самое дорогое воспоминание детства.

Нам важно не просто рассказать о Новом годе или о Рождестве, важно, чтобы современные дети прониклись той же атмосферой праздников, которые были у детей Боратынских. Рождественские праздники проходят с 20 по 30 декабря. Начинается всё в женской комнате. Мы рассказываем о рождественских традициях XIX века, поём колядки. Потом переходим в Зелёную гостиную, где загадываем желание у конфетного дерева, подходим к кукольному домику с современными и дореволюционными игрушками. Наш домик повторяет шушарское имение Боратынских под Казанью. Ну, и наконец, мы выходим в Белый зал к ёлке.

Игрушки из кукольного домика усадьбы Е.А. Боратынского

Рождество в доме Боратынских – самый популярный наш праздник. Запись на него открыта заранее. Кроме этого успехом пользуется проект «Музыка Белого зала». Здесь мы продолжаем и традицию Боратынских, и традицию Первой музыкальной школы им. П.И. Чайковского – первой музыкальной школы Казани, открытой после революции. Она связана с именами выдающихся музыкантов. Здесь училась Софья Губайдулина и Ирина Бочкина. Нам хотелось продолжить эти музыкальные традиции, тем более, что акустика Белого зала позволяла это сделать. Концерты мы проводим достаточно часто, иногда несколько раз в месяц.

После реставрации мы запустили еще один проект – «Поэтический театр Алексея Гомазкова». Алексей Олегович – наш старший научный сотрудник, филолог, поэт, музыкант, человек необычайного таланта. Раз в месяц он проводит поэтический театр – это театральное представление, клуб по интересам, вечера русской поэзии XVIII-XIX века. Часто эти вечера приурочены к юбилейным датам того или иного поэта. Например, 7 февраля у нас прошёл поэтический театр, посвященный Борису Леонидовичу Пастернаку.

Летом у нас проходит «Цветущая Боратынка». После окончания реставрационных работ на прилегающей к усадьбе территории не было ничего, кроме неухоженного газона. Волонтеры помогли нам превратить его в цветущий сад. Особенно мы благодарны создателю этого сада Марине Алексеевне Подольской – врачу, которая привезла к нам в усадьбу цветы, научила нас, как их сажать. Несколько лет она ухаживала за этим садом. У нас нет садовника, сад делался руками казанцев. Люди приносили нам саженцы (сирень, ивы), цветы, семена. Вскоре мы решили проводить летние мероприятия в саду – летние концерты и «Джаз в Боратынке», экскурсии по саду с рассказом о том, какие цветы любили выращивать Боратынские.

Сад усадьбы Е.А. Боратынского

Два года назад мы получили грант от «Татнефти» на то, чтобы дополнить наш сад чайной садовой террасой. Она не случайна, деревянная терраса располагается на месте каменного пристроя, от которого остался лишь фундамент. Терраса вместительна, здесь мы проводим концерты, летние чтения и усадебные чаепития.

Проходят у нас и цикличные мероприятия – презентации книг, выступления поэтов и музыкантов. Часто к нам приходят и младшие школьники. Помимо экскурсий они посещают тематические музейные занятия по литературе и азбуке.

Что касается аренды, то у нас такого понятия нет. В аренду мы ничего не сдаём. Есть возможность провести фотосессию в усадебных залах. Особенно это популярно у новобрачных.

– Во время экскурсий и мероприятий в Вашем музее позволяется ли посетителям прикоснуться к предметам? Может ли меблировка усадьбы использоваться по её прямому назначению в утилитарных целях? Или же это сугубо музейные экспонаты, которые можно лишь созерцать?

– Прикасаться к нашей мебели посетителям нельзя. У нас нет в экспозиции ограждений с канатиками, нет этикеток, подиумов. Это в первую очередь дом, интерьеры которого не подразумевают музейного оформления. Однако, несмотря на это, мы все хорошо понимаем ценность мебели конца XVIII – начала XIX веков, она, конечно, крепкая, но не настолько, чтобы каждому можно было дотронуться до неё.

– Как Вы относитесь к концепции Инвестиционной группы компаний ASG, в соответствии с которой мы воссоздаем исторические интерьеры реставрируемых усадеб с помощью мебели, живописи, предметов ДПИ XVII-XIX веков и при этом разрешаем гостям усадьбы осторожно прикоснуться к ним, пользоваться меблировкой?

– В этом отношении я достаточно консервативна. Всем хочется присесть и потрогать. У нас в год бывает 22-23 тысячи посетителей. Теперь давайте представим, если каждый притронется к этой мебели или присядет на канапе. Через два-три года от него ничего не останется. Ведь даже на отреставрированной мебели есть трещины, которых лишний раз лучше не касаться. Да, мы разрешаем посетителям, если это необходимо, прикоснуться к стеклу витрин или к современной скатерти на столе, но не более.

– Где вся эта мебель реставрируется?

– Часть нашей мебели мы отправляем в реставрационные мастерские. Например, письменный стол, за которым работал Пушкин, реставрировался достаточно долго в Москве. Остальная мебель, закупленная к открытию экспозиции в московской галерее «Три века» Андрея Руденцова, была уже отреставрирована. Мы старались отбирать только отреставрированную мебель, поскольку часто реставрация обходится дороже, чем сама мебель. А вот стол Боратынского делали наши казанские реставраторы. Они же меняли обивку мебели.

В прошлом году в Москве мы реставрировали наши акварели. Казанский мастер реставрировал портрет жены Александра Николаевича – петербуржской красавицы Надежды Шиповой. Прожила она мало – всего 35 лет, умерев от скарлатины. Боратынский остался вдовцом с тремя детьми на руках. Для своего кабинета в 1903 году он заказал портрет жены, выполненный её братом – Павлом Шиповым. Он состоял на военной службе, входил в свиту императора, но очень хорошо рисовал. Во время ареста Александра Николаевича солдаты протыкали штыками рисунки и живопись в его кабинете. Реставратору портрета Шиповой не везде удалось восстановить прорывы холста и удалить тёмные пятна крови на нём. В дальнейшем из-за неправильного хранения портрета, – его скрутили изображением внутрь, а не наружу, – появились и многочисленные осыпи красочного слоя. После кропотливой работы к 2015 году реставрация картины была завершена.

Павел Шипов
Портрет Надежды Боратынской (урождённой Шиповой)
1903 год

– Поддерживаете ли вы контакты с музеем-усадьбой Мураново?

– Да, конечно. Мы часто приезжаем туда. Последний раз мы там были 4-5 декабря. У них каждый год проходят научные конференции. Этот год для нас юбилейный – 220 лет со дня рождения Боратынского. 6 марта в Мураново будет проходить научное собрание, посвящённое этому юбилею.

Некоторые предметы, которые раньше находились в нашей усадьбе, теперь находятся в Мураново, например, секретер, который раньше стоял в кабинете Александра Николаевича. Вообще сотрудники музея Мураново во главе с их прежним директором Кириллом Васильевичем Пигарёвым очень помогли в создании ещё школьного музея Вере Георгиевне Загвозкиной. Они консультировали, передавали какие-то вещи. И не случайно, что школьный музей оформляли московские художники во главе с Михаилом Борисовичем Стриженовым, который был тесно связан с Мураново.

Парадоксально, что официальное название Мураново – музей-усадьба им. Фёдора Ивановича Тютчева. Не музей Тютчева, а музей имени Тютчева. В этой усадьбе жили потомки Тютчева, туда перевезли личные вещи поэта, всю обстановку его дома. Поэтому это совершенно уникальный для России музей, наполненный только подлинниками. В августе этого года музей-усадьба Мураново будет отмечать своё столетие, и мы, безусловно, поедем туда.

Мы благодарны мурановцам, что они не замыкаются исключительно на личности Тютчева, но вот уже два года подряд (2018/2019) проводят выставки, посвященные потомкам Боратынского. Мы предоставляли на эти выставки свои экспонаты, чтобы расширить экспозицию. В 2018 году они организовали выставку в целом по потомкам Боратынского, а в 2019 – исключительно по казанским потомкам.

Нам бы очень хотелось совместно с Мураново осуществить проект, касающийся иконографии Боратынского. В этом вопросе нас консультировал научный сотрудник отдела изобразительного искусства музея – Татьяна Петровна Гончарова и директор Игорь Александрович Комаров, которые бывали у нас в музее на конференции.

Кроме этого, мурановцы, которые разрабатывают тему усадебной кухни, брали у нас сохранившиеся в архивах Энгельгардтов (Боратынский был женат на Анастасии Энгельгардт – старшей дочери генерал-майора Льва Николаевича Энгельгардта) меню обедов, которые проходили в Каймарах. В эти меню были включены супы из спаржи, кАрзинки (писали всегда через «а») с фруктами, пирожные и т.д. В Мураново есть специальный домик, где они проводят занятия, связанные с кулинарной страницей этой усадьбы.

– Насколько сегодня интенсивен траффик посещения усадьбы? Какие группы посетителей чаще других бывают в вашем музее?

– Раньше более 70% посетителей были школьные группы, теперь из-за усложненного учебного процесса дети загружены неимоверно, поэтому у них остаётся меньше времени на посещение музеев. Это не только у нас, это повсеместная статистика снижения школьной аудитории в музее.

У нас много взрослой аудитории, поскольку большая часть наших мероприятий рассчитана именно на неё. Много активных пенсионеров, которые стараются не пропустить ни одного нашего музейного события. У нас есть проблема – Белый зал не столь велик, как кажется, и мы не можем вместить всех желающих. Нас это огорчает, приходится извиняться перед теми людьми, которых музей не может вместить. У людей это вызывает раздражение, но ничего с этим мы сделать не можем.

Что касается посещаемости нашего сайта, то ежемесячно нас просматривает от 600 до 700 человек. Самые активные – это, естественно, женщины от 25 до 35 лет. К сожалению, нас всё меньше посещает молодёжь, которая в большей степени живёт в интернете. Посещению музея они предпочитают виртуальную экскурсию по усадебным залам. Хотя, когда организуются мероприятия, направленные исключительно на студенческую аудиторию, она бывает очень активна. На протяжении уже почти пятнадцати лет 11 сентября у нас проводится городской Праздник трезвости. Его проводит в нашем музее казанское отделение Международной независимой ассоциации трезвости. Для студентов у нас было и два спектакля иммерсивного театра. Подобные адресные мероприятия очень важны, и сейчас мы в большей степени работаем над привлечением молодёжи в наш музей.

– Мы знаем, что у Вас в музее посетителям на входе выдаётся планшет с информацией об усадьбе и её наиболее значимых экспонатах. Гости переходят из зала в зал, одновременно с ними переключается и планшет. Насколько сегодня гаджеты в состоянии заменить экскурсовода, каков их потенциал? Нравится ли подобный интерактив посетителям?

– Ни один планшет не заменит экскурсовода. Мы гордимся нашими научными сотрудниками, у каждого из которых авторская экскурсия. Они используют разные приёмы, разные подходы. Когда к нам поступают заявки на групповые экскурсии из других городов, то каждый город заказывает определённого, «своего», экскурсовода, рассказ которого уже слышали ранее.

Перед посещением каких-то конкретных наших мероприятий, мы всегда советуем сперва прослушать экскурсию по усадьбе, чтобы люди поняли, где они находятся, что это за дом.

Планшет с информацией об усадьбе Е.А. Боратынского

– Каков штат сотрудников музея?

– У нас четыре человека – я и три научных сотрудника. Мы являемся филиалом Национального музея. У нас нет отдела культурно-образовательных программ, отдела массовых мероприятий, отдела редакционно-издательского или фондового. Наши научные сотрудники занимаются всем.

– Вокруг усадьбы разбит сад с прекрасным цветником. Насколько сегодня территория, прилегающая к усадьбе, соответствует своему первоначальному масштабу, существовавшему при Боратынских?

– Не соответствует. Изначально ведь данная усадьба строилась не для Боратынских, а для графини Апраксиной. Затем она передавалась по наследству, многократно продавалась. Ей владели и Апраксины, и Казины, и Чемодуровы. Каждый хозяин, естественно, устраивал дом под себя. Первоначально вход в усадьбу был там, где сейчас находится Зелёная гостиная, поэтому одно окно здесь немного шире остальных – раньше это был дверной проём. Сын Боратынского, Николай Евгеньевич, в конце 1860-х годов сделал к дому с двух сторон каменный пристрой. Был в усадьбе и гостевой флигель, объединенный из двух построек. В нём жили либо гости Боратынских, либо молодожёны. В частности, здесь жила Ксения Николаевна Боратынская со своим мужем и детьми. К тому времени флигель уже был каменный.

Границей усадьбы являлись каретники, которые сохранились. В начале XX века по проекту известного казанского архитектора Бечко-Друзина был построен дом, который многие казанцы называют «сталинским». Это не совсем так, поскольку одна четверть этого дома принадлежала Боратынским. В советское время его продлили примерно на такую же длину и надстроили двумя этажами. Хотя если внимательно рассмотреть фасад дома, «четвертушку Боратынских» вычленить очень легко. Подразумевалось, что в этом доме должна была жить правнучка Боратынского. Примыкал к дому и небольшой садик, выход в который был из Белого зала с полукруглой террасы. На сегодняшний день мы имеем половину той территории, которая была при Боратынских.

Муштари, 30. Дом построен в 1901-1939 годах архитекторами
С.В. Бечко-Друзиным и М.А. Поспеловым. Первоначально это был
двухэтажный дом, принадлежащий семье Боратынских. В 1939 году над
ним надстроили два этажа и пристроили четырехэтажное крыло

– Посвятите нас в планы музея на ближайшее время.

– Все планы связаны с посетителями музея. Мы планируем новые мероприятия. Нам бы хотелось больше задействовать наш сад. Хотелось бы, чтобы «Боратынка» стала для казанцев привычным домом, который хочется посещать вновь и вновь.

Мы мечтаем отреставрировать флигель и организовать в нём выставочный и лекционный зал. Я вообще завидую музеям с разработанной инфраструктурой, где есть лекционный зал, зал для занятий с детьми, выставочные залы. Нам же приходится задействовать под мероприятия экспозицию. А хотелось бы организовать новую культурную площадку для казанцев.

Алина БУЛГАКОВА
Елена ВЛАСОВА (фотографии)